· Новые сообщения · Ленточный вариант форума · Поиск · RSS · Подписки ·




  • Страница 1 из 3
  • 1
  • 2
  • 3
  • »
Модератор форума: MurkyMargosha  
Форум » КНИЖНЫЙ КЛУБ » Книги целиком » "Завеса" Хлоя Нейл (Остров Дьявола - 1)
"Завеса" Хлоя Нейл
ТриадочкаДата: Пятница, 28.08.2015, 18:14 | Сообщение # 1
Ловчий
Группа: Переводчик
Сообщений: 135
Награды: 1
Репутация: 100
Замечания: 0%
Статус: Offline
Завеса
Остров Дьявола - 1



Семь лет назад Завеса, которая отделяет человечество от того, что лежит за пределами, была разрушена, и Новый Орлеан был вовлечен в войну со сверхъестественным. Теперь те, у кого есть сверхъестественные способности, заключены в сообщество, окруженное стенами, именуемое Дистрикт. Те, кто живет там, называют это место Островом Дьявола.
Клэр Конноли хорошая девушка с опасной тайной: она Восприимчивая, человек, наделенный магией, которая просочилась сквозь Завесу. Клэр знает, что, если раскроет свои способности, будет заключена на Острове Дьявола. К сожалению, из-за этого она абсолютно не умеет обращаться с магией...
Лиам Куинн по опыту знает, что магия делает монстров из слабых, и у него нет времени на Восприимчивую, которая не контролирует свою силу. Но когда он видит, как Клэр, в стиле Французского Квартала, использует свои способности, чтобы спасти человека от нападения, Лиам решает привезти ее на Остров Дьявола к учителю, в котором она нуждается, хотя убрать ее со своего пути легче, чем убрать ее из своей головы. Но когда появляется угроза полного уничтожения Завесы, Клэр и Лиам должны работать вместе, чтобы это остановить, иначе Новый Орлеан сгорит...


Переводчик: Svechka
Бета-ридер: Триадочка
Перевод сайтов http://darkromance.ru/ и http://chicagoland-vam.ucoz.ru/


Все обсуждения и отзывы в этой теме
Прикрепления: 9339246.jpg (162.1 Kb) · 0163379.jpg (153.0 Kb)



 
ТриадочкаДата: Пятница, 28.08.2015, 18:16 | Сообщение # 2
Ловчий
Группа: Переводчик
Сообщений: 135
Награды: 1
Репутация: 100
Замечания: 0%
Статус: Offline
Благодарности:


Как всегда, спасибо моему чудесному агенту Люсин, моему ассистенту Кристе, моему самому терпеливому мужу Джереми, и Бакстеру со Скаутом, которые всегда (в буквальном смысле) рядом со мной. Спасиб Дебре Фиала за помощь в области медицины и анатомии. Особая благодарность моим читателям, давшим мне возможность исследовать Новый Орлеан.



 
ТриадочкаДата: Пятница, 28.08.2015, 18:17 | Сообщение # 3
Ловчий
Группа: Переводчик
Сообщений: 135
Награды: 1
Репутация: 100
Замечания: 0%
Статус: Offline
Ад опустел. Все демоны здесь.
  —Уильям Шекспир


Глава 1


Во Французском снова думали о войне.
В районе звучал грохот, сотрясая окна и полки «Королевских рядов», лучших поставщиков сухих пайков в Новом Орлеане.
И антикварных тростей. Нас затопила волна антикварных тростей.
Я сидела в углу магазина, работая над медной совой, украшавшей одну из них. Голова совы должна была поворачиваться, когда нажимаешь на кнопку на ручке, но механизм сломался. Я разобрала крошечные медные детали и нашла проблему — сместилась одна из маленьких зубчатых шестеренок. Нужно было просто вставить ее на место.
Я отрегулировала увеличительное стекло над совой, ее крылья на шарнирах были разведены, чтобы открывался сам механизм. В одной руке у меня была тонкая отвертка, в другой пинцет. Чтобы поставить шестеренку на место, мне нужно было в таком маленьком пространстве оттянуть одну пружину назад, а другую вверх.
Мне нравилось возиться с антикварными вещицами из магазина, разбираться со сломанными деталями и заевшими замками. Я чувствовала удовлетворение, заставляя работать то, что не работало раньше. И раз уж сейчас спрос на красивые французские буфеты и секретеры был не высок, то было из чего выбрать.
Я прикусила нижнюю губу, двигая детали, осторожно меняя напряжение, чтобы шестеренка могла скользнуть на место. Нужно было вставить ее в задний отсек, между рычажками и между пружинками. Чуточку вправо и…
Бум.
Я подпрыгнула, звук новой партии фейерверков вернул меня назад в магазин, и к шестеренке, которая теперь парила в воздухе за мной, подпрыгивая в футе от прилавка.
— Черт, — пробормотала я, сердце остановилось.
Я мысленно передвинула ее, силой телекинеза, которой у меня не должно было быть. По крайней мере, если я не хотела провести жизнь в тюрьме.
Я отпустила магию, и шестеренка упала, ударилась о прилавок и поскакала по полу.
Мое сердце громко стучало в груди, пальцы были суеверно скрещены, я спрыгнула со стула и поспешила к главному входу, чтобы проверить коробку, установленную на здании напротив. Это был монитор с камерой наверху, включавшийся, если количество магии в воздухе превышало обычный уровень, например, когда Восприимчивый случайно передвигал шестеренку.
Мне повезло, лампочка все еще была красной. Наверное, я сделала недостаточно, чтобы запустить его, по крайней мере с такого расстояния. Я все еще была в безопасности, пока. Но черт, это было близко. Я даже не знала, что использовала магию.
Бум.
Мои нервы итак были на пределе, я снова подпрыгнула.
— Господи, — проговорила я, открыла дверь и вышла на порог между окнами с выступами магазина, где плиткой заглавными буквами была выложена аккуратная синяя надпись «РЯДЫ».
Была середина октября, и жара и влажность накрывали Французский квартал убогим покрывалом. Улица Роял была почти пустой.
Война уничтожила почти половину зданий Квартала, поэтому я легко могла видеть дальнюю часть нашего района и реку Миссисипи, обрамлявшую его. По берегу реки передвигались фигуры людей, проверяя фейерверки для окончания празднеств. В воздухе пахло искрами и пламенем, и клочки белого дыма плыли по темнеющему небу.
Не в первый раз мы видели дым в Квартале.
В октябре семь лет назад, в точно такой же душный день, Завеса — барьер, который отделял людей от магического мира, о существовании которого мы даже не знали, был разрушен Паранормальными, которые жили в месте, которое сейчас мы называем Запределье.
Они хотели наш мир и без проблем уничтожали нас. Они прорвались сквозь ткань реальности, принесли смерть и разрушения, и изменили все: теперь Магия была реальным, измеримым и научным фактом.
Мне было семнадцать, когда разорвалась Завеса, которая проходила по девятнадцатому меридиану, прямо на север к сердцу Нового Орлеана. Это сравняло Новый Орлеан, в котором я родилась и выросла, с землей.
Мой отец владел «Королевскими рядами», когда тот все еще был антикварным магазином, продавал французскую мебель, бесценные образцы искусства и очень дорогие украшения. (И, конечно же, трости. Кучу чертовых тростей). Когда началась война, я помогла ему изменить концепцию магазина, добавив сухие пайки и другие припасы.
Война вспыхнула в южной Луизиане, затем перешла на северную, восточную и на запад к Алабаме, Миссисипи, Теннеси, Арканзасу и восточной части Техаса. Конфликт уничтожил так много на Юге, оставил акры израненной земли и выжженные, брошенные города. Понадобились годы сражений, чтобы остановить реки крови и снова закрыть Завесу. К тому времени военных осталось так мало, что мирные жители сражали вместе с войсками.
К сожалению, отец не увидел, как Завесу вновь закрыли. Магазин стал моим, и я переехала в маленькую квартирку на третьем этаже. Мы там не жили, он не хотел проводить все время своей жизни в одном и том же здании, так он говорил. Но магазин и здание стали моей единственной связью с ним, так что я не колебалась. Я ужасно скучала по нему.
Когда закончилась война, Сдерживающие — воинская часть, отвечавшая за войну с Паранормальными, попыталась вычистить Новый Орлеан не только от магии, но и от вуду, Мари Лаво, экскурсий по местам, где видели приведений, и даже вымышленных вампиров. Они убедили Конгресс принять так называемый Магический Акт, запрещавший магию внутри и за пределами зоны военных действий, которую мы называли Зоной. (На самом деле это был ИУНЧВВКЗ акт: Измерение уровня нелегальных чар и волшебства внутри конфликтных зон. Но произносить это слишком сложно).
Война стерла половину Фаборг Марини, района рядом с Французским кварталом, и Сдерживающие воспользовались этим. Они зашвырнули туда всех оставшихся Пара, которых смогли отыскать и построили стену, чтобы сдерживать их.
Официально это место называется Дистрикт.
Мы называем его Остров Дьявола, место, в честь площади в Марини, на которой когда-то вешали преступников.  И если Сдерживающие узнают, что у меня есть магия, меня посадят туда с остальными.
У них есть причины для осторожности.  На большинство людей магия не подействовала; если это была инфекция или болезнь, то у них был иммунитет. Но у небольшого процента населения его не было. Мы были восприимчивы к энергии из Запределья. Пока Завесу не открыли, проблем не было, магия, которая проходила сквозь нее, была минимальной, достаточно для магических фокусов и иллюзий, но ничего большего. Но поврежденная Завеса уже не была такой сильной защитой, магия просачивалась через каждый зашитый разрыв. Восприимчивые не были физически готовы к прорывавшейся магии.
Магия не была проблемой для Пара. В Запределье они купались в магии день и ночь, но у магии есть побочный эффект — их тела стали вместилищами силы. У некоторых были крылья, у некоторых клыки и рога.
Восприимчивые не могли перерабатывать магию подобным образом. Вместо этого, мы продолжали впитывать магию снова и снова, пока не теряли самих себя. Пока не становились духами, бледными и опасными тенями людей, которыми когда-то были, наши жизни были посвящены поиску еще большего количества магии, утолением этой ужасной жажды.
Восемь месяцев назад я узнала, что я Восприимчивая, попавшая в число неудачливых. Я была на складе на втором этаже магазина, передвигала огромный знак в форме звезды на более подходящее место. (На ряду с тростями, мой отец любил большие старинные знаки с заправок. Трости, по крайней мере, было легче хранить). Я поставила его на старый дубовый пол, и упала на спину. Я наблюдала в замедленном движении, как знак весом в сто фунтов с острыми лучами падал прямо на меня.
Не было времени подвинуться, перекатиться, или хотя бы выставить руки вперед, чтобы заблокировать острый металлический шип, который был нацелен между моих глаз. Но у меня была секунда обдумать и проклясть факт, что я пережила войну, только чтобы быть пришпиленной чертовым знаком с заправки, который следовало бы оставить гнить подальше.
— Нет, черт возьми! — выкрикнула я, выпуская весь воздух из легких, зажмурив глаза, как настоящая трусиха.
И ничего не произошло.
Сжав губы, я приоткрыла один глаз, чтобы обнаружить металлический кончик, зависший в двух дюймах над моим лицом. Я задержала дыхание, трясясь от адреналина и потея от страха, и целую минуту собиралась с силами, чтобы пошевелиться.
Я досчитала до пяти, затем откатилась в сторону. Лучик звезды ударился об пол, пробив его. В полу все еще была дыра глубиной в два дюйма.
Я не хотела, чтобы звезда пронзила меня, и она не пронзила. Я воспользовалась магией, о владении которой не знала — Восприимчивостью, чтобы остановить ее.
Тогда мне тоже повезло — монитор магии не сработал, и у меня остался мой магазин… и моя свобода.
Снова раздался грохот, выдергивая меня из воспоминаний на дорожку. Я подпрыгнула и тихо выругалась.
— Думаю, получается неплохо, парни! — заорала я. Но я либо была недостаточно близко, чтобы они меня услышали, либо им было все равно. Это была Ночь войны. Излишек во всем был уместен.
Шесть лет назад в Новом Орлеане бушевала Вторая Битва (первая битва Нового Орлеана в 1812 была сугубо человеческой. Насколько мы знаем).  Она была одной из последних, и одной из самых крупных.
Сегодня мы празднуем то, что выжили, разукрасив все в разные цвета, перья, с кучей выпивки. Будет громко, безумно и чудесно. Будем надеяться, что меня не арестуют до начала веселья…
— Ты в итоге все пропустила, Клэр?
Я оглянулась и увидела за собой высокого, поджарого мужчину. Антуана Лафайета Гуннара Ландро, одного из моих лучших друзей, жара, казалось, не беспокоила.
Его каштановые, кудрявые волосы лежали в идеальном беспорядке, на губах была восхитительная улыбка, темно-ореховые глаза блестели. Сегодня на нем были обтягивающие черные штаны, рубашка без рукавов, демонстрирующая его накаченные руки, и сложные временные татуировки, украшающие его руки.
— Привет, Гуннар, — мы обменялись поцелуями. Я выругалась от очередного взрыва, за которым последовали золотые звездочки в небе.
Я улыбнулась через силу.
— Черт бы это побрал. А теперь они красуются.
— Рад, что ты в настроении, — сказал он, ухмыляясь. — Счастливой Ночи войны.
— Счастливой Ночи войны, умник. Покажи рисунки.
Гуннар подчинился и вытянул руки, чтобы я могла рассмотреть поближе. Новый Орлеан был городом традиций, и у Ночи войны были свои: долгий парад, фейерверки, газированный пунш, который мы называли просто Напиток, потому что ингредиентами было все, что под рукой. И с самого начала, когда не осталось ничего, кроме грязи и пепла, мы разрисовывали тела в память о погибших. Те из нас, кто выжил, создавали живые памятники.
Сложная картина на левой руке Гуннара изображала выживших, праздновавших это напротив Кабильдо, размахивавшими фиолетовыми флагами с четырьмя золотыми лилиями — официальный послевоенный флаг Нового Орлеана. На другой руке была каменная скульптура крыльев около местечка Тэйлишик в приходе Сент-Тэмэни, где состоялась одна из самых запоминающихся битв той войны, место, где в мир прибыли тысячи Пара.
От реалистичности картин у меня побежали мурашки.
— Серьезно, это чудесно.
— Пытаюсь отдать должное Ночи войны. И тете Рини.
— Пусть земля ей будет пухом, — пожелала я почившей и оплакиваемой тете Гуннара, которая была большой поклонницей Ночи войны, богатой, как Крёз[1], и по словам мамы Гуннара «не от мира сего».
— Ну, начнем вечеринку, — сказала я. — Хочешь что-нибудь выпить?
— Как всегда гостеприимна. Я так полагаю, чая тут нет?
— Думаю, немного осталось, — ответила я, открывая дверь и жестом приглашая его войти.
Гуннар был любителем сладкого чая, что сейчас было редкостью, так как сахар был непозволительной роскошью в Новом Орлеане. Еще один продолжительный эффект войны. Магия — сильная штука, и не должна была оказаться в нашем мире. На пропитанной магией земле ничего не росло, война разрушила фермы Зоны. И так как ходили слухи о бандах Пара в сельской местности, избежавших рейдов Сдерживающих, и охотящихся на людей, не так уж много бизнесменов желали добывать то, что там все равно не росло.
Примерно через три недели после того, как стояло ясно, что началась война, люди толпами бежали из городов, где происходили главные битвы — Нового Орлеана, Батон-Ружа, Мобила, так как мы не были готовы сражаться с Пара, даже на нашей территории.
Многие люди все еще спрашивали, почему мы остались в Зоне, зачем мирились с нищетой, угрозами нападения Пара, со Сдерживающими на каждом углу, с маячившим на заднем плане Островом Дьявола.
Некоторые остались, так как не было лучшего выбора, потому что кому-то надо было заботиться о тех, кто не мог уйти. Некоторые остались, потому что не было денег уехать, некуда и не к кому. А некоторые остались, потому что уже переживали тяжелые времена, когда не было электричества, удобств, и было слишком много горя. Они считали , что город заслуживает быть снова спасенным. Некоторые остались, считая, что если мы уйдем, то придет конец Новому Орлеану, Литтл Року, Мемфису и Нэшвилю. Культуре, еде, традициям. Членам семьи, которые существовали только в нашей памяти, привязывавших нас к земле.
А некоторые остались, потому что у них вообще не было выбора. Сдерживающие контролировали массовые бегства. И когда все, кто хотел выбраться, выбрались, они начали контролировать доступ в Зону на границах, надеясь сдерживать Пара и битвы.
Нет, оставаться в Зоне было не легко. Но для большинства из нас, особенно для меня, это был единственный вариант. Уж лучше я буду выживать в Новом Орлеане, чем буду богатой где-либо еще.
Мы старались сделать как лучше. Мы решили проблемы с отравленной землей в Квартале, сажая растения в контейнеры с «чистой» почвой. На заднем дворе магазина у меня было лимонное дерево и томаты, а еще в маленьком саду на крыше, который мы делили с некоторыми жителями Квартала, росли фрукты. Мы заняли террасу заброшенного отеля Флориссант, на которой когда-то был чудесный бассейн и небольшой домик, и превратили его в общий сад. Сдерживающие, чтобы обеспечивать припасами своих агентов, сделали то же самое в отеле Мариот.
Война учит людей креативности для выживания.
Плюс, есть преимущества от владения одного из немногих магазинчиков, оставшихся в Квартале. Я могла доставать вещи у военного конвоя, который пересекал Зону, потому что многие из моих покупателей были из Сдерживающих. А еще помогало то, что Гуннар работал на командование Острова Дьявола. Конечно, были в этом и минусы. Гуннар не знал о моей магии, а я не собиралась ему рассказывать. Это кончилось бы плохо для нас обоих.
Гуннар проследовал за мной в маленькую комнату главным прилавком, огороженную занавесками. Это была «кухня» с маленьким синим холодильником, который (Слава Богу) все еще был в хорошем состоянии, газовой плитой, большой раковиной и несколькими простыми шкафчиками.
Я вздохнула с облегчением, почувствовав холодный воздух из холодильника. Гуннар встал за мной, и мы немного постояли, наслаждаясь прохладой.
— Так, давай не будем выпускать холод, пока он еще есть, — электроэнергия была еще одной редкостью в Новом Орлеане. Магия и электричество не смешивались, поэтому электросистема была нестабильна. Мы постоянно сражались за свет и сухой город.
Учитывая это, следовало допить чай, пока он все еще был холодным. Я схватила хрустальный кувшин и разлила остатки чая в два пластиковых стаканчика.
Кувшин мне достался с магазином, стаканы добыла я.
Гуннар отхлебнул чай и закрыл глаза от удовольствия.
— Этим ты можешь завоевать сердце мужчины.
Я выпила и кивнула.
— Это хорошо, но что-то пока не очень-то получается, — мои последние отношения не были удачными. Рейнир Болье был высоким, темнокожим и очень красивым. К сожалению, когда он сказал мне, что я «единственная», он забыл упомянуть мне, что «на данный момент».
После этой маленькой ошибки, я переживала затишье. Зона не была привлекательным местом для подходящих молодых людей.
Гуннар широко улыбнулся.
— Это Ночь Войны. Все может измениться.
Это была самая лучшая часть — возможно все.
— Я скрестила пальцы. Готова отправиться на поиски.
— Обожаю сводить тебя с кем-нибудь.
— Могу и сама свестись. Ты так, на подхвате. Народу много?
— Толпу подстегивает жара, и она увеличивается. Будет та еще ночка.
— Ночь войны всегда такая, — сказала я, но понимала, о чем он говорит. Люди в Новом Орлеане никогда не были робкими, и Ночь войны не будет исключением.
Он посмотрел на часы на стене.
— Вначале встретимся с Таджи. Через сколько закроешься?
Таджи Дюпре была последним членом нашего дружеского трио.
— Работаю до шести, значит, через пятнадцать минут.
— Будь бунтаркой, — сказал он. — Закройся раньше.
Деньги в эти дни доставались нелегко, и я не собиралась прикрывать бизнес на пятнадцать минут раньше. Хотя с другой стороны, вряд ли сегодня будет хорошая торговля. Люди будут думать о джазе и выпивке, а не о сухих фруктах и клейкой ленте.
Снаружи загремел джаз, и мы, ведомые музыкой, вышли к главному входу.
Пол дюжины мужчин в ярких костюмах и замысловатых головных уборах с перьями и вышивкой из бусин заполнили улицу. Они были из Авангарда, жители Нового Орлеана. Служившие в войну, организовавшие первый парад Ночи войны шесть лет назад. Некоторые из участников в одежде из перьев были известны под именем Индейцы Марди Гра, и они привнесли в эти празднества некоторые из своих традиций.
Один из участников остановился и постучал в окно темным кулаком.  Я улыбнулась Тони Мерсье, у которого между зубов был зажат серебряный свисток, темная повязка прикрывала его глаз, потерянный во Второй Битве. Тони сражался с Девятыми из Девятого района. А теперь он был главным в Авангарде.
Он жестом указал, что они пойдут вниз по улице, а затем повернулся ко мне. Сообщения было понятным: они шли к месту начала, и мне было пора к ним присоединиться.
  — Скоро приду! — крикнула я и помахала им. Они пошли вниз по улице, за ними следовала вторая линия банды, выдавая ноты старенькими духовыми инструментами. Туба задавала ритм, а тромбон и труба выводили мелодию, а пол дюжины женщин, мужчин и детей с тамбуринами, серебряными свистками и самодельными барабанами танцевали за ними.
Песня, инструменты и парад были горько-сладким напоминанием жизни до того, как открылась Завеса. Но еще они напоминали о том, что делало Новый Орлеан восхитительным: креативность, традиции, желание объединиться и встретиться с общим врагом вместе.
Я отбросила идею, что была тем общим врагом.  Кроме того, сегодняшняя ночь не место для страхов и сожалений. Сегодняшняя ночь для жизни, опыта и празднования.
— Так, — произнесла я, улыбаясь Гуннару. — Закрывай дверь. Поживем на полную катушку.
— Laissez les bon temps rouler[2], — согласился он.


Примечания:

[1] - Крёз (др.-греч. 595—546 до н. э.) — последний царь Лидии из рода Мермнадов, правивший в 560—546 гг. до н. э. Считается, что Крёз одним из первых начал чеканить монету, установив стандарт чистоты металла (98 % золота или серебра) и гербовую царскую печать на лицевой стороне (голова льва и быка). По этой причине он слыл в античном мире баснословным богачом.
[2] - «Поживем на полную катушку», на диалекте каджунов, коренных жителей Нового Орлеана.



 
ТриадочкаДата: Пятница, 28.08.2015, 18:18 | Сообщение # 4
Ловчий
Группа: Переводчик
Сообщений: 135
Награды: 1
Репутация: 100
Замечания: 0%
Статус: Offline
Глава 2


Черный, серый, светло-коричневый. В Новом Орлеане, особенно в Квартале осталось не так уж много мирных жителей, и мы предпочитали носить одежду естественных цветов. Военных цветов. Цвета нашей одежды мешались с их, и меня это устраивало.
«Веди себя тихо, усердно работай». Это был мой девиз.
Но это была Ночь войны. Ночь войны заслуживает больше, чем камуфляж, так что я надела светло-фиолетовое платье, украшенное белыми цветами.  Пока Гуннар ждал внизу, я переоделась в более подходящий для Нового Орлеана фиолетовый, который отлично гармонировал с моими зелеными глазами и длинными рыжими волосами. К счастью, я рада тому, что они прямые, потому что кудряшки они не держали, как не умоляй.
Когда Гуннар допил чай, и магазин был заперт накрепко, мы пошли по улице Роял, мимо полуразрушенных кирпичных домов, затем повернули к улице Канал. Как и сообщил Гуннар, толпа уже была огромной.
Раскачивались несколько из оставшихся пальм, воздух становился прохладнее, солнце опускалось за горизонт. Звуки и запахи Ночи войны уносил бриз: мелодию духового джаза, фруктовый запах сегодняшнего Напитка, стойкий запах фейерверков.
Авангардцы стояли в начале улицы Бурбон, дирижёры размахивали жезлами под самодельными арками из металлолома, бумажных цветов, бус с предвоенных парадов Марди Гра. В этом году темой парада Ночи войны был рай, поэтому они также держали пальмовые ветви, испанский мох, и цветы, сделанные из обрезанных банок из-под содовой.
Парад пойдет зигзагом по Кварталу, вниз по улице Бурбон к улице Св. Анны, а затем к площади Джексона, великолепному парку, который не смогла разрушить война. На площади парад превратится в вечеринку, которая будет длиться, пока не устанет банда, не закончится выпивка, или пока нас не разгонят Сдерживающие.
— Клэр! Гуннар!
Мы огляделись и увидели Таджи, которая махала нам с середины улицы. Она была высокий и стройной, с бархатной темной кожей и кудрявыми волосами, которые обрамляли лицо с красивыми скулами и широким ртом.  Сегодня на ней было шафрановое боди, с прозрачной фиолетовой туникой, на ее пальцах сверкала дюжина золотых колец. Весь этот ансамбль — струящаяся по ее сильному телу ткань, делали ее похожей на языческую богиню.
Она была шикарной, помешанной на своей работе и обычно невозмутимой.
Если только дело не касалось магии.
Таджи была на несколько лет старше меня. Она родилась в маленькой общине в Акадиане, франкоговорящей части Луизины, но оставила штат после окончания школы. Раньше ее мама и тетя, а до них бабушка, практиковали вуду, изготавливали гри-гри и кью-ол[1] для соседей, помогали им призывать лоа[2] и духов.
Таджи считала их шарлатанками, злилась и стыдилась того, что они хотели привлечь ее в семейный бизнес. Лишь когда открылась Завеса, мы узнали, что у практикующих вуду и худу, ясновидящих и фокусников действительно есть какие-то силы. Но я не уверена, попадают ли родственники Таджи под эту категорию.
В итоге она помирилась с мамой и тетей. Но не говорила о них много, лишь то, что они часто переезжают. Она никогда не хотела говорить о них или о магии.
Сейчас Таджи получает высшее образование, изучает лингвистику в Тулейне, единственном открытом в Луизиане университете. Она опрашивала выживших в южной Луизиане, чтобы узнать, как война повлияла на язык в Зоне.
В университете я не училась, но и так справляюсь. Я читала все, что могла, и на улицах я научилась тому, чему не научишься на уроке. Но я все равно уважала то, что Таджи знала так много. Иногда даже немножко завидовала, хотя и знала, что сама выбрала магазин.
Мы обнялись, а с Гуннаром они расцеловались в щеки.
— Эй, ребята! — она постаралась перекричать грохот барабанов. — Счастливой Ночи войны!
— Счастливой Ночи войны! — крикнули мы в ответ. Из своей большой сумки на плече защитного цвета она вытащила бумажные стаканчики и бутылку лимонада с Напитком.
— За Новый Орлеан, — сказал Гуннар. — Пусть всегда остается странным.
Я отпила, мои глаза расширились от сводящего рот кислого вкуса с ярким привкусом алкоголя.
Таджи хорошо давался язык. А вот химия не очень.
— Очень… крепкий, — сказала я, пока Гуннар хрипел за мной.
— Это бензин? — спросил он.
— Что? — Таджи удивленно моргнула. — Ты о чем?
Она попробовала напиток.
— Хорошо получилось, да? Хорошо.
— Это почти напиток, — сказал Гуннар, затем указал на улицу Бурбон. — О! Глотатели огня.
Когда Таджи повернулась посмотреть, он забрал мой стакан и вылил оба в коробку, с росшей в ней травой. Я сомневалась, что растения переживут эту ночь.
— Гумбо, — прошептал он кодовое предупреждающее слово.
Я люблю Таджи. Но за все наши воскресные ужины — еженедельную традицию, мы поняли, что она не умеет готовить. Насколько я понимаю, ее вкусовые ощущения не такие, как у других, и ей в общем-то не интересна еда. Я не считаю себя гурманом, но предпочитаю что-нибудь съедобное жевательному картону. И это мягко описывает то гумбо, что она однажды вечером приготовила для нас. После этого мы с Гуннаром старались удержать ее подальше от плиты.
Раз уж не было смысла распекать того, кто вообще не видит смысла в готовке, Гуннар просто продолжал улыбаться.
— Очень хорошо, — сделал он комплимент после того, как вернул мне мою кружку, но покачал головой, когда она протянула ему бутылку. — Не хочу начинать слишком рано.
Ее глаза сказали, что она не купилась на извинения, но спорить не стала.
— Сам разберешься. Мне нравится твое платье, — сказала она мне.
Я посмотрела вниз. Наверное, оно было немного старомодным для Ночи войны, но и по этой же причине, оно казалось более уместным. В конце концов, именно поэтому мы здесь — вспомнить традиции и роскошь, которую больше не можем себе позволить.
— Спасибо, — сказала я. — Ты выглядишь восхитительно.
Таджи проигнорировала комплимент. Она их не очень хорошо воспринимала, я считала, что это остаточное чувство вины от того, что она приходит домой с большим, чем у нее было, когда она ушла. И, наверное, с большим, чем есть сейчас у ее семьи.
Когда Авангардцы приготовились идти, музыка стала громче. Над нами разливались золотые фейерверки, а мое сердце замерло, когда толпа криками вторила грому.
— Nous vivons! — прокричали мы вместе. Это означало «мы живы» — наша мантра памяти, горя и радости от того, что мы пережили войну, хотя и жили в тени.
Вперед вышли Авангардцы, перья и блестки сверкали в свете газовых горелок, заменявших фонари. Мы были в нескольких дюжинах футов от остальной толпы, и могли сделать лишь несколько крошечных шажков вперед. Нам потребовалось десять минут, чтобы дойти до арки, которая с обеих сторон охранялась агентами Сдерживающих, в грязно серой форме и черных ботинках. Они осматривали толпу в поисках тех, кто ищет неприятностей.
Один из агентов встретился взглядом со мной. Я вымученно улыбнулась и притворилась, что всего лишь рыжеволосая девушка в толпе.
Проходя под аркой, Гуннар, Таджи и я взялись за руки, цветы из банок содовой сверкали, когда их шевелил бриз.
Гуннар сжал наши руки.
— Давайте сделаем эту Ночь войны запоминающейся, дамы.

  * * *

Люди были уверены, что им понравится Ночь войны, не смотря на жару. Праздник был роскошью, которую они ни за что бы не пропустили.
На улице Бурбон осталось не так уж много балкончиков с перилами из кованого железа. Но люди по-прежнему толпились на них, потому что в Новом Орлеане не бывает парадов без того, чтобы с них что-нибудь не бросали. Бусы были дорогими, их не очень-то приветствовали военные конвои, но бумагу все еще легко было достать, так что ожерелья из скрученной бумаги с самодельными цветами стали традицией Ночи войны. Люди на балконах держали дюжины ожерелий в руках, и они бросали их на парад, наполняя воздух бумажными лепестками.
Я схватила два, протянула одно Таджи, и мы надели их. Скрученное ожерелье с большими цветами, как старомодные пионы, были сделаны из страниц телефонной книги. Да нам они и не были нужны, война уничтожила большинство телефонов, кабели и волоконно-оптические линии и вышки. Пара быстро сообразили, что надо нацелиться на них.
Мы прошли с парадом шесть кварталов, потная толпа собралась вместе, абсолютно забыв о понятии личного пространства. Чуть дальше от нас Гуннар нашел партнершу для танцев, так что когда передо мной стал прыгать четвертый потный человек, я решила сделать паузу. Я схватила Таджи за руку и потащила мимо толкающихся тел к краю толпы.
Бриз показался чудом.
— Господи, намного лучше, — сказала Таджи, обмахивая себя туникой. — Хорошая мысль.
Я кивнула.
— Я уже была готова ударить следующего человека, который заедет мне локтем в живот.
— Следующего человека, который заедет тебе локтем в живот, или ты была готова ударить его в живот?
Иногда не очень хорошо дружить с женщиной, помешанной на словах.
— Ха-ха. Дело в том, что в толпе много потных людей, — я оглянулась, осматривая кучу людей. — Мне кажется, что в этом году вечеринка даже больше, чем в прошлом.
Она кивнула.
— На самом деле, за последние несколько лет популяция немного возросла. Некоторые посчитали, что снова стало безопасно, и что Завеса не откроется вновь. А некоторые так очарованы тем, что случилось, что надеются, что она откроется.
Ее голос стал тише, и я повернулась к ней, обнаружив, что ее взгляд прикован к стенам Острова Дьявола, видневшегося на другом конце улицы Бурбон, в небе над ним светилась электрическая сетка, которая закрывала район и не давала Пара сбежать.
— Ты никогда не задумывалась, каково там? — спросила она.
Я задумывалась, и мне не нравится то, что я себе воображала.  Несколько тысяч Пара и Восприимчивых, запертых для нашей защиты, и потому что правительство не знало, что еще с ними можно сделать. В конце концов, Завесу мы закрыли. Это сделало их военнопленными из мира, к которому мы больше не имеем доступа.
Это заставило меня подумать о неприятных вещах. Я не была плохой, но Сдерживающие все равно забросили бы меня на Остров Дьявола. Если я не была плохой, то как насчет других Восприимчивых, запертых там?
— Я стараюсь не думать об этом, — ответила я честно.
— Это та еще проблема. Но блин, как бы я хотела попасть туда. Можешь себе представить, как изменился их словарный запас? Возможно, Паранормальные создали совершенно новый язык, просто, чтобы объяснить, что они пережили.
Наверное, она была права, и я могла признать, что это было любопытно. Но мне по-прежнему не был нужен Остров Дьявола, и я не хотела туда попасть. Особенно, учитывая возможность того, что обратно меня не выпустят.
Пока Таджи смотрела парад, пританцовывая под музыку, я оглядывала улицу. На углу был бывший магазинчик дайкири. В нем отсутствовала стена, но агент Сдерживающих, который в данный момент не был при исполнении, мужчина, которого я раньше видела в магазине, стоял за баром и наливал красную жидкость в пластиковые кружки. Наверное, это была его собственная версия Напитка, возможность немного подзаработать. И я не могла его за это винить.
Куча его коллег Сдерживающих в униформе с дорожки подозрительно переводили взгляд с парада на клиентов магазина.
Большинство агентов, работающих в Квартале, воевало. Они видели ужасы и трагедии войны. Остальные либо пришли из мест за Зоной, либо были слишком молоды, чтобы помнить битвы. Они пропустили сражения, ранения, сладко-горький запах смерти и битвы. Может быть, в их глазах было такое рвение из-за того, что они не видели всех ужасов. Они научились ненавидеть Пара и жаждали собственного шанса сразиться с магией.
Я отвернулась, меня как обычно разрывало то, кем я была и то, кем сделала меня магия, я позволила себе оглядеть остальных развлекающихся. Парочку, чья бледная кожа блестела от пота, чьи глаза были наполнены любовью, которая жадно пила из пластиковых стаканчиков. Друзей, сидевших в ряд на обочине в пропитанных потом рубашках, весело улыбавшихся. Мужчину, который стоял один, скрестив руки на груди, и наблюдал за праздником.
Он был высокий, с развитой мускулатурой, на нем были джинсы и рубашка с короткими рукавами, облегавшая мускулистые руки и грудь. У него были короткие темные волосы, ярко голубые глаза, тонкие брови, прямой острый нос. Он моргал длинными темными ресницами, которые казались полумесяцами на его загорелой коже.
Слово «красивый» даже близко не описывало его внешность. Его привлекательность была яркой и острой, как оружие, которое он мог выхватить в любой момент. Наверное, у него была куча женщин, скорее всего, у него были все романтические навыки, о которых только может представить женщина.
А у меня, из-за проживания в военной зоне, было активное воображение.
С первого взгляда можно было сказать, что ему наскучило веселье. Но он бы не принял позу пантеры, готовой атаковать, и его глаза не были бы напряжены от скуки. Он излучал энергию, его напряженный и внимательный взгляд был направлен на толпу, как будто он ожидал, что произойдет нечто грандиозное.
Неожиданно он перевел взгляд, эти сапфировые глаза заглянули прямо в мои.
У меня ухнул желудок, как будто моя душа переместилась, изменилась и подстроилась под него. Под мужчину, которого я никогда раньше не видела.
Секунды тикали с каждым глухим ударом моего сердца, а он не шевельнулся и не отвернулся. Взгляд не стал менее напряженным, из-за этого по моей спине катился холодный пот. Почему он сосредоточился на мне?
Мимо нас прошла группа мужчин и женщин, трясущих тамбуринами и маракасами, и разорвала контакт наших глаз. Их было примерно двадцать, танцоров, с пластиковыми кругляшками, нашитыми на их костюмах, в волосах перья. Когда они наконец покинули квартал, он ушел.
Я обернулась, оглядывая улицу и толпу на ней в поисках его, наполовину раздраженная от того, что он ушел, наполовину испытывая облегчение. Он точно не наблюдал за мной. Но он был… интересным. С резкими чертами лица, серьезными глазами, красивым телом. И я бы не возражала, если бы он подошел ко мне и спросил мое имя. А такое я говорю не часто.
— Ты слышала, что я сказала?
От голоса Таджи я моргнула.
— Прости, что?
— Ты снова пялилась.
Плохая привычка. Как и мужчина с голубыми глазами, я наблюдала за миром.
— Каюсь, — сказала я, цепляя улыбку на лицо, стряхивая неожиданное напряжение с плеч. — О чем ты говорила?
— Я спрашивала, готова ли ты вернутся.
— Конечно, — я взяла ее под руку. — Давай вернемся на парад.

  * * *

Через несколько часов мы стояли напротив Кабильдо, где парад превращался в вечеринку.
Раньше Кабильдо был зданием городского совета, судом, музеем. После шторма там обосновалась Полиция штата Луизиана. Теперь это была штаб-квартира Коменданта Острова Дьявола, и Гуннар сидел за крошечным столиком снаружи его офиса. Его бывшие соседи, собор Св. Луи и Пресбите были уничтожены в войну, оставив Кабильдо одиноким стражником Площади Джексона.
Магия в основном огибала Площадь. Растения пережили войну, создавая великолепное зеленое местечко посреди серого Квартала. Но статуя Эндрю Джексона, героя первой Битвы при Новом Орлеане в 1815 не пережила вторую. Джексон смог дать отпор британцам. А вот с Паранормальными не справился.
Вокруг Площади и за ее воротами Военные Ночные Гуляки оставили бумажные цветы и костюмы на жаре, и сменили выпивку на воду в бутылках, привезенную продовольственной компанией, которая находилась за Зоной, это либо была благотворительность, либо они хотели прорекламировать свою продукцию людям, пришедшим повеселиться в Зону.
Мы так долго танцевали, что я безумно устала. Но это была хорошая усталость, то утомление, что забирает прочь все невзгоды. Ночь Войны была создана для единения и разгула, и мы наслаждались этим по полной, как будто наслаждений одной ночи хватит до конца года.
Мы с Таджи сидели напротив ограждения Площади, вытянув ноги.
— Умираю от голода, — сказал Гуннар, прижавшись к ограде и положив руку на живот. Тела и пот размазали половину краски на его руках, превратив фигуры и пейзаж в мутные полосы.
Он изучающе посмотрел на тележку, с которой продавали кусочки непонятного мяса на шпажках. От гриля шел запах поджаренных болотных существ.
— Нет, — сказала я.
— А что, если я и тебя уговорю? — спросил Гуннар, пихая меня носком ботинка.
— Я в свое время поела сомнительного мяса, — сказала я. — И не хочу об этом вспоминать.
Во время войны времена были тяжелее, даже ФАЧС[3] с трудом находило еду в Новом Орлеане. Война на территории Америки была сложной в политическом плане, почти неделю федералы собирались с тем, чтобы дать отпор вторгнувшимся Паранормальным. То время, пока ФАЧС собиралось с силами, мы делали все, что могли, чтобы выжить. И если это означало нутрию на ужин, ну так что же.
— Наш маленький падальщик, — сказала Таджи, похлопав меня по руке. — А знаешь, что сейчас было бы неплохо для всех нас?
— Бутылка хорошего старого скотча? — предположил Гуннар.
— И это тоже, — согласилась Таджи. — Но я думаю о старом добром яка мейн. 
Яка мейн — еще одно особое блюдо Нового Орлеана, которое изменилось за время войны, но на вкус было гораздо лучше жареного болотного жителя. По идее блюдо состояло из горячего бульона, лапши, вареных яиц и зеленого лука. Теперь в нем были бульонные кубики и яичный порошок. Не совсем то же самое, но все еще не плохо, если удавалось его отыскать.
Мы бы могли побродить по более людным районам, найти того, кто продавал суп с грузовика. Но у меня не был сил что-либо искать.
Я зевнула, широко раскрыв рот.
— Слабачка, — поддразнил Гуннар.
— Каюсь. Думаю, мне пора домой. Кто хочет отнести меня в магазин?
— Меня еще ждет небольшая вечеринка, — сказала Таджи. — Но даже если бы и не ждала, я бы все равно никуда тебя не понесла.
Я посмотрела на Гуннара, который покачал головой.
— Ты не беспомощная дамочка. Выручай себя сама.
С этим не поспоришь.
— В таком случае, друзья мои, я покину вас. Потащу свои старые усталые кости в магазин, — я протянула Гуннару руку. — Помоги мне хотя бы встать.
Таджи прищелкнула языком.
— Она всегда так драматична, когда устает.
— Знаю. Ей двадцать четыре, а ведет себя, будто ей восемьдесят четыре.
— Некоторым моим покупателям восемьдесят четыре, — указала я. — И я живее, по крайней мере, некоторых из них.
Гуннар протянул обе руки, помогая мне подняться на ноги.
Таджи тоже встала. Она выглядела немного виноватой, и я в какой-то мере ждала, что она сдастся и пойдет со мной.
Но прежде, чем она заговорила, над нами нависла тень. Мы посмотрели вверх. Тень принадлежала хорошо сложенному мужчине. Он был темнокожим, глаза были карими и веселыми, под узкими бровями. Он был обнажен по пояс, футболка была засунута в один из больших карманов. На его шикарной широкой груди была черная татуировка со словами, написанными готическим шрифтом: «ТРУДИСЬ УПОРНЕЙ, ИГРАЙ ЖЁСТЧЕ».
Не могу не согласится.
— Привет, — сказал он с улыбкой.
— Привет, — ответили все трое одновременно. Мы все затаили надежду.
Мужчина широко улыбнулся, обнажая белые зубы, но улыбка предназначалась лишь Таджи. Он положил руку на грудь.
— Я Уилл Бёрк, — сказал он, затем указал большим пальцем на банду, которая заиграла живую версию «Tipitina». — Но все зовут меня Бёрком. Не потанцуешь со мной?
— Ой, ну, я… — Таджи посмотрела на меня, приподняв брови в очевидной надежде.
— Забудь про меня, — сказала я с улыбкой. — Я как раз собиралась уходить. Магазин зовет меня.
Бёрк щелкнул пальцами, указав на меня.
— Так и знал, что видел тебя раньше. Ты управляешь «Королевскими Рядами»?
— Да, — Марриот был всего лишь в нескольких кварталах, и солдаты, живущие там, часто закупались в магазине, так что я знала многих агентов в лицо. Но Бёрк знакомым не казался. — Ты туда заходил?
— Один раз. Я в городе недолго. Я из КБЦ Материальной части. Только перевелся, — он улыбнулся. — Слышал, что у тебя лучший магазин в Квартале.
КБЦ — Команда Бойцов с Паранормальными, Оборонное агентство, которое здорово помогло в войне. Одним из ее подразделений были Сдерживающие, другим Материальная часть.
— Легко быть одним из лучших, когда выбирать почти не из чего, — сказала я, отвечая улыбкой, решив, что мне он нравится. И не только потому, что сделал комплимент моему магазину. — Ну, не будем вам мешать. Вы же собирались потанцевать?
«Спасибо», — беззвучно произнесла губами Таджи и взяла протянутую руку Бёрка. Они пошли к толпе, и начали раскачиваться под музыку.
— Мне он нравится, — сказал Гуннар.
Я фыркнула.
— Потому что он твой тип: шикарный и хорошо сложенный.
— И явно имеет опыт в материальной части.
— И что это значит на языке мирных жителей?
— Это значит, что у него есть доступ к хорошим вещам. Еде. Мебели. Униформам.
Я всегда хваталась за реальную возможность. Я повернулась к нему, умоляюще сложив руки.
— Спроси, вдруг он сможет достать мне сыр. Не продукты со вкусом сыра, не имитацию сыра. Настоящий чеддер.
— Ты знаешь, что контейнеры с морозильной камерой ведут себя не очень хорошо в Зоне.
Я знала, что была проблема с электричеством, но мне было плевать.
— Я дам тебе миллион долларов, если ты достанешь мне настоящий сыр.
— У тебя не миллиона долларов.
— У меня есть миллион тростей.
Гуннар широко улыбнулся.
— Мне не нужны твои трости, — он сжал губы, обдумывая. — Но мне нужно включить его в список посетителей Коменданта, — он достал маленький блокнот и карандаш и нацарапал записку. Гуннар серьезно относился к работе, и не собирался упустить возможность сообщить Коменданту о материальном преимуществе.
Именно это усложняло мою дружбу с Гуннаром. Но он был мне как семья, я не могла отказаться от него сейчас. 
— Пошли, — сказал он, убирая блокнот. — Я провожу тебя в магазин.
Я не была против предложения, но знала Квартал лучше, чем знала парня, который пригласил Таджи танцевать. Я не почувствовала плохих вибраций от Бёрка, парня из материальной части, но лучше перестраховаться, чем недостраховаться. И кроме того, сыр.
Я покачала головой.
— Не волнуйся за меня. Оставайся с Таджи. Присмотри за ней. И когда они закончат танцевать, узнай за какой материал он несет ответственность. Используй свое очарование, — руками я изобразила радугу. — Думай и молочном продукте.
— Ах ты моя смелая девочка, — сказал он, на его лице мелькнуло беспокойство. — На прошлой неделе случилось три нападения духов. Уверена, что нормально дойдешь одна?
Он предупреждал меня о каждом нападении, чтобы я не ослабляла бдительность. Он не понимал иронию этого.
— Всего-то четыре квартала, — сказала я. — И везде агенты Сдерживающих.
Это было и благословение и проклятие.
— Мне, наверное, придется распихивать их, чтобы попасть в магазин.
Не похоже, что Гуннар обрадовался, но прижался губами к моей макушке.
— Веди себя хорошо, Клэр. И будь осторожна.
Я ему это пообещала.
И так и собиралась поступить.


Примечания:
 
[1] - амулеты вуду
[2] - Лоа — в религии вуду невидимые духи, осуществляющие посредничество между Богом и человечеством, но при этом являются не божествами, а в большей степени аналогом христианских святых. Наделены огромной силой и почти неограниченными возможностями. Лоа играют важную роль в ритуалах вуду и часто связаны с таким понятием, как одержимость.
[3] - Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям.



 
ТриадочкаДата: Воскресенье, 30.08.2015, 18:37 | Сообщение # 5
Ловчий
Группа: Переводчик
Сообщений: 135
Награды: 1
Репутация: 100
Замечания: 0%
Статус: Offline
Глава 3


Вместо того, чтобы пойти по улице Роял, я обошла Площадь к Декейтер. Я пройду всего лишь на квартал больше, и мне нравился этот маршрут, мне нравилось смотреть на реку и представлять, что мир не изменился, что жизнь, которую мы знали, не закончилась. Что мы с отцом все еще жили в Централ-Сити, и я волновалась лишь о парнях и о том, чтобы найти хорошую работу. Что за мной не маячила гигантская тюрьма.
Когда была моложе, я бродила по антикварному магазину и придумывала приключения. Я всегда считала, что круто, что так много людей, живших или работавших в Квартале, знали моего отца, считали его другом. Это как быть членом секретного клуба — секретной гильдии людей, которые были не просто туристами, которые знали Новый Орлеан. Думаю, сейчас от этого мало что осталось, Бёрк, например, знал, кто я такая. Я не ожидала подобного узнавания, и это было опасно.
Я повернула на Конти, дошла до здания, в котором был Верховный суд Луизианы, огромного мраморного сооружения, занимавшего целый квартал между Роял и Чартес. Со стороны Роял оно было квадратным, со стороны Чартес закругленным, с башнями с каждой стороны.
Я слышала, что город потратил кучу денег, реставрируя его в конце девяностых, лишь для того, чтобы половина его была уничтожена войной. Теперь здание было покинуто, вокруг него осталось лишь несколько выживших пальм и магнолий. Окна должны были быть заколочены, но фанера была слишком ценным материалом, так что чаще всего отсутствовала. В этот раз кто-то проявил креативность и убрал фанеру на закругленной части здания так, чтобы темные дыры напоминали ухмыляющийся череп.
Вы можете убрать людей из Нового Орлеана, но никогда не сможете убрать всего сумасшествия.
Я завернула за угол и заметила движение у магнолий. Судя по несчастным стонам, Ночь Войны или Напиток хорошенько поработали над кем-то.
Я чуть сочувственно не улыбнулась, как она выскочила из-за листвы. Ей было не больше восемнадцати-девятнадцати, и она кричала, как помешанная.
Она меня не заметила и на полной скорости врезалась, мы, как поваленные деревья, рухнули на дорогу. Локоть, который я нечаянно выставила при падении, болел, кожа оцарапалась о все еще горячий асфальт. Она, пытаясь встать, ударила меня коленом в живот.
Я хрюкнула и попыталась помочь ей встать, но на ней были только шорты и топ, а кожа была сколькой от пота.
— Какого черта? — спросила я.
Она не ответила, и наконец, задыхаясь, слезла с меня, встала на ноги и побежала по улице, прихрамывая.
Я села и удивленно смотрела на нее. Ей нужна была помощь или это был просто эффект долгой и пьяной ночи?
Но затем мы встретились взглядами, ее глаза были огромными и напуганными. Она не была пьяна, поняла я, она была испугана.
Моей первой параноидальной и совершенно нерациональной мыслью было то, что она знала. Она как-то поняла, что у меня была магия, и подумала о войне, ужасе и смертях.
Но она боялась не меня.
Он появился из темноты, как кошмарное привидение, и пронесся мимо меня, как хищник, оставив запах чего-то кислого и протухшего. Магия сделала из него высохшего скелета. Он казался хрупким, с бледной, почти прозрачной кожей и превратившимися в белые волосами.
Он был духом. И был не один.
Второй монстр, еще один мужчина, поспешил за ним и присоединился к первому в погоне за женщиной по улице.
Их иссохшие угловатые тела были покрыты грязными обрывками хлопка и джинсов, наверное, это были остатки одежды, которую они носили, когда, наконец, пересекли линию между Восприимчивыми и духами.
Меня затопил страх и вместе с ним воспоминания о войне. О жаждущей крови Валькирии, которую я убила собственными руками. Об ангеле, стоявшем на вершине Супердоума[1], призывавшего свои войска золотым рожком, о его покрытых кровью белоснежных крыльях.
Я посмотрела вверх на здание на углу. Свет монитора магии, который висел в десяти метрах над землей, мигал зеленым, активированный насыщенной магией духов, энергии, которую они впитывали из Завесы. Сдерживающих уже уведомили. Агенты идут сюда, так что мне не следует вмешиваться. Так всегда советовал мой отец.
Как-то ночью, за несколько недель до Битвы при Новом Орлеане, он стоял за мной, и мы наблюдали, как машина Сдерживающих грохочет по улице Роял. Сзади, вцепившись друг в друга, сидели очевидно напуганные мужчина и женщина, Пара, чья обнаженная кожа в сумерках светилась бледно-зеленым светом.
— Блуждающие огоньки, — говорил он. — Или то, что мы называем блуждающими огоньками.
Затем снова включились газовые горелки, и машина исчезла из нашего поля зрения.
— Они выглядели напуганными, — проговорила я. Они не были похожи на врагов, с которыми мы столкнулись, Пара, пришедших к нам с оружием и смертью.
— Лучше не вмешиваться. Каков наш девиз?
Он повторял эти слова тысячу раз.
— Сиди тихо. Трудись упорно.
— Хорошо. Ты волнуйся за магазин, за жителей Квартала, а об остальном пусть заботятся Сдерживающие, — он посмотрел вверх на звезды, точками покрывавшие небо над Новым Орлеаном, видимые даже без электричества, и положил руку мне на плечо. — Однажды, все станет таким, как прежде. Лишь упорный труд приведет нас к этому.
Он сказал мне это за шесть недель до того, как помог армейским, которых оставили в Новом Орлеане сражаться в битве, выиграть которую казалось невозможным. Но он все равно туда влез, вопреки всем предупреждениям, которые он делал мне, вот таким он был человеком.
Он умер спустя две недели.
Крик женщины вернул меня из воспоминаний в действительность. Она бежала по пустой улице и громко визжала. Пытаясь сбежать от духов. Она подвернула лодыжку и снова упала.
Духи постепенно приближались, их глаза следили за ней. И они не собирались ждать. Излишки магии замкнули центры контроля импульсов их мозга, делая их суперагрессивными. Они убьют ее без сомнений, без угрызений совести, потому что существовали лишь для того, чтобы утолять свою жажду магии. И горе тому, кто встанет на их пути.
Я знаю, что мой отец хотел, чтобы я была в безопасности, что он сказал мне не вмешиваться, потому что сейчас жизнь в Новом Орлеане была слишком непредсказуемой. Но женщина была в опасности, а Сдерживающие еще не добрались сюда. Это была моя улица, мой Квартал, мой город. И моя ответственность. Я должна была помочь ей, по крайней мере удержать духов подальше от нее, пока не прибудет помощь.
Я не могла использовать магию со всеми этими камерами Сдерживающих. Я огляделась и нашла упавшую ветку под одной из гигантских магнолий. Руки тряслись от адреналина, я схватила ее и побежала к ним, держа ветку, как бейсбольную биту.
— Эй! Отойдите от нее! — я надеялась, что крики напугают их, и приведут людей с нормальным оружием, полагая, что кто-то должен быть достаточно трезвым, чтобы услышать нас, или, что звук будет громче горнов и барабанов, которые эхом доносились с Площади Джексона.
Один из духов повернулся ко мне, мужчина, с прижатыми к телу руками, с тонкими пальцами, заканчивающимися длинными ногтями. Казалось, он нюхал воздух, распознавая магию, которую я впитывала как он, затем открыл рот и закричал — звук был чем-то между звуком ногтей по доске или металла о металл. Это был ужасный звук, жалкий и пугающий одновременно, от него мой желудок сжался.
Он побежал ко мне, его голова моталась из стороны в сторону.
Я оттолкнула страх. Если он двигался ко мне, то удалялся от нее.
— Да, вот так! — закричала я. — Сюда!
Я взмахнула палкой в воздухе, чтобы привлечь внимание другого духа. Я не то чтобы представляла, что буду делать в этом случае, но, по крайней мере, я могла двигаться, в руке у меня была палка и ноги были целы.
Но это не сработало. Второй дух схватил женщину за лодыжку и бросился на нее.
В этот раз я не думала, не вспоминала, не спорила. Я яростно бросилась вперед и ударила веткой духа по спине. Он закричал и заревел, злобно глядя на меня прозрачными глазами, которые и вызывали жалость и пугали.
Мне не очень-то нравилось причинять боль чему-то, чем я легко могу стать. Но ему, казалось, было плевать на мою внутреннюю борьбу. Он закричал и сделал шаг вперед. Я отступала, размахивая перед собой веткой, чтобы у меня было свободное пространство.
Уголком глаза я заметила движение и поняла, что и другой дух двигался ко мне. Я смогла отвлечь их внимание от девушки, но этим, возможно, нажила проблемы себе.
Я поняла, что сейчас могла бы воспользоваться одной из тростей. Возможно той, с вылетающим штыком.
Я оглянулась на девушку. Она все еще казалась больной, но она выживет, если сможет подняться и убежать.
— Иди! — сказала я ей, и она встала на ноги и похромала вниз по улице.
Я оглянулась на духов, стараясь сдержать обоих перед собой, чтобы меня не окружили и не повалили.
Один из них попытался схватить меня тонкими пальцами, с будто нарисованными костями, украшенными крепкими острыми ногтями. Я было замахнулась на его руку палкой, но он оказался быстрее, чем я ожидала. Он схватил ее, вырвал из моих рук и кинул подальше на дорогу.
Свободной рукой он замахнулся. Не смотря на худобу, он был силен, как будто вся сила сконцентрировалась в том, что осталось от него. Удар его руки был словно удар железным брусом, меня отбросило в воздух, как куклу, выброшенную капризным ребенком.
Я упала на спину на асфальт. Казалось, из моих легких выбили воздух, по телу разлилась боль. Я старалась дышать, хрипя.
Они оба двигались на меня. Я сидела посреди улицы Роял, вокруг ни души. Дальше по улице раздавалось эхо барабанов, ритм становился быстрее, наступала кульминация песни.
Как сказал Гуннар, я должна сама стать для себя героем.
Я встала на ноги, все еще чувствуя головокружение, и замерла, давай мозгу сработаться с телом. Но это лишь дало время страху пробрать меня до костей.
Духи открыли рты, их визгливые крики пронзили мои тело. Один из них рванул вперед и оцарапал мою руку своими когтями, царапины болели так, будто я просыпала на них соль. Я инстинктивно отшатнулась, отпихивая его.
Вперед вышел второй, готовый атаковать. Я побежала вниз по улице до другого угла, увеличивая расстояние между нами, но они следовали за мной, быстро сокращая расстояние, они обегали взглядом все вокруг.
Я повернула направо, они следом.
Пусть они и двигались, как животные, но было что-то человеческое в том, как они смотрели друг на друга, как встречались глазами, будто между ними происходил безмолвный разговор. Будто они безмолвно пришли к соглашению.
Они издали глубокий гортанный звук. Тот, что первым начал преследовать женщину на улице, остался на месте. Другой бросился перекрывать мне выход, как будто они воплощали тщательный план.
Они работали сообща? Нет, невозможно. Просто страх и паника сделали меня параноиком.
Так или иначе, они приближались. Я искала выход. Я огляделась, вспомнив об алее, которая шла между зданиями слева. Там заканчивались обе их пожарные лестницы, и чуть дальше ворота не давали людям играть вокруг них. Ну, до войны. Теперь ворота всегда были открыты. Люди, жившие в Квартале, срезали по аллее путь.
Не думаю, что духи могут карабкаться. Так что, если доберусь до аллеи, то закрою ворота, поставив между нами железное ограждение.
И я побежала.
Я слышала, как они шумно бежали за мной. Они казались более возбужденными. Я резко свернула на аллею и полетела к воротам. Я толкнула железную ограду, надавила… и почти врезалась в нее, когда она не двинулась.
— Нет, нет, нет, — забормотала я, пихая дверь, чтобы она открылась, пока не заметила, что повесили новый блестящий замок, ворота были заперты. Приспичило же кому-то позаботиться о чертовом замке.
Я посмотрела вверх и вокруг. Пожарная лестница была за оградой и по ней невозможно было подняться. Она была примерно на высоте в семь футов, с вертикальными перилами, и зацепиться было не за что. 
Как будто осознав, что победа близка, духи устремились вперед.
Я была в ловушке.
Я посмотрела наверх на кирпичную стену. В конце аллеи был установлен монитор, горел зеленый цвет, как и на том, что был за квартал отсюда. Сюда шли Сдерживающие, но это еще не все. На мониторах были камеры, которые снимали, когда активировались сенсоры. Если бы сейчас я пользовалась магией, то они бы записали меня.
— Черт, — пробормотала я. Кстати говоря о молоте и наковальне, точнее двух духах и железной ограде. Нужно было колдовать или умереть.
Я решила, что лучше уж выживу и сбегу от Сдерживающих, чем умру на улице.
— Всему свое время, — пробормотала я, надеясь, что это не будет причиной моего заключения на Острове Дьявола.
После аллеи за духами было пустое здание, в котором когда-то была галерея. Ее не стало, но на входе по-прежнему на двух крюках висела вывеска.  На квадратной деревяшке фиолетовой краской вокруг лилии было витиевато написано «АРТ-РАБОТЫ НОЛА».
Как я уже знала, вывеска может быть оружием.
Передвигать вещи само по себе было не сложно, я доказала это в тот день в магазине. Но есть большая разница в том, чтобы передвинуть что-то случайно, или намеренно послать туда, куда тебе нужно. Эту разницу я еще не научилась преодолевать, в основном потому, что мне не было позволено практиковаться.
Я выдохнула. Мне придется быть осторожнее, и раз уж сюда шли Сдерживающие, мне еще и нужно быть быстрее.
Я сосредоточилась на вывеске, ее кривых, обломанных краях, и подумала о магии, парящей в воздухе. Я попыталась очистить сознание, представить, как собираю эту силу, заставляю ее снять вывеску с крюков и направить ко мне. Откровенно говоря, я понятия не имела, что делаю, просто это казалось лучшим вариантом.
Духи крались вперед, привлеченные жужжанием энергии в воздухе. Но я заставила себя игнорировать их, сосредоточив взгляд на вывеске, мысленно извиняясь перед человеком, установившим ее. Я воспользовалась всей магией в воздухе, от напряжения по моей коже бежал пот, и потянула.
Вывеска сорвалась с крюков и полетела к нам по воздуху. На этом легкая часть закончилась.
Вывеска была всего лишь в нескольких футах. Но двигать ее было, как вести слона по зубной нити, висящей в воздухе. Я тащила ее к себе, но вывеска не очень-то хотела подчиняться. Она встала поперек улицы, врезаясь в кирпичи зданий на краю аллеи, и это отталкивало ее назад. 
У меня не было времени радоваться, что я так далеко продвинулась, потому что я собиралась пропихнуть зубную нить со слоном, через игольное ушко.
Я сузила глаза, представив, что аллея стала больше, вывеска сжалась до размера почтовой открытки. И когда выровняла их относительно друг друга, я потянула ее к себе.
Один из духов протянул руку, и я отклонила вывеску от него. Нить между мной и вывеской порвалась, и она понеслась вниз по аллее, врезаясь в стены с громким звуком, а затем развалилась на две половины. Я развернулась, снова выпрямилась, сцепила руки перед собой, а затем развела их, указывая на духов.
Этим движением я направила оба куска сломанной вывески на духов, и они ударили их в спину. Те закричали, корчась от боли.
Но это их не остановило. Я просто разозлила их, укрепила желание добраться до меня и отомстить за причиненную боль. Я не смогу использовать силу слишком долго, и я уже чувствовала усталость в каждой косточке. Надо было учитывать и это.
Я втянула воздух, все еще горячий и влажный, и созданным магическим поводком потянула куски вывески вперед. Духи шли ко мне, и я снова ударила их, одного в спину, другого в плечо.
Они все еще были взбешены. Но духам было больно, и их сердца больше не жаждали драки. Завыв от разочарования, они снова унеслись вниз по аллее в темноту.
Я задержала дыхание и посчитала до пяти, ожидая, что они передумают. Но улица была тихой и пустынной. Я отпустила остатки силы, позволила ей пронестись по аллее диким ветром. Остатки вывески громко упали на землю, и снова наступила тишина.

* * *

Мне некогда было смаковать свою победу. На камеру сняли, как я применяла магию, нарушая Магический акт. Меня запрут на Острове Дьявола, где я буду сидеть за решеткой и ждать, когда стану духом. Но я не собиралась позволять этому случиться.
К сожалению, я не привыкла к магии, поэтому после ее использования я чувствовала голод и головокружение. Я вдохнула, заставила себя сосредоточиться, напоминая себе, что должна была сделать — список, который я сделала себе на случай, если произойдет самое худшее. Вот как я разобралась с реальной вероятностью того, что меня поймают — продумала план побега. Вещи и цель. Я направлюсь на запад страны, через Северную Луизиану к Техасу. Он был ближе всего к границе Зоны, и, если я смогу выбраться из Зоны, у меня будет шанс.
Следуй плану, напомнила я себе.
«Шаг первый», — сказала я тихо, затем повторила это, чтобы осознать слова. — «Шаг первый: Пойти домой».
Легче сказать, чем сделать. Я крадучись прошла в конец аллеи, увидела два фонаря, двигающихся со стороны реки к Конти. Я пригнулась в следующем дверном проеме, пока агенты заглядывали в аллею, а затем залетела за угол клицы Роял.
Я изо всех сил неслась к магазину, едва успевая перепрыгивать через неровные бордюры тротуара, затем добежала до двери. Достала ключи из кармана платья, мои руки тряслись. Нужный ключ я нашла лишь с третьей попытки, вставила в скважину и повернула его. Когда щелкнул замок, я распахнула дверь, та врезалась в стену, и побежала по прямой лестнице, которая вела на второй и третий этажи здания.
Шаг второй: Взять сумку.
Я поднялась по лестнице на второй этаж, открыла антикварный шкаф около двери, и схватила одежду, которая поджидала меня.  Стянула платье через голову, сморщившись, когда ткань коснулась царапин на руке, скинула туфли, натянула джинсы и черную футболку, которые отложила, на ноги я надела низкие ботинки. Одежду, которую сняла, я запихнула в заднюю часть шкафа. Сдерживающие могут найти ее и задуматься. Но это уже не важно, меня тут не будет.
Рядом с приготовленной стопкой одежды был черный кожаный чемодан, который я вычистила и стянула крест-накрест ремнями. В нем было все необходимое — хорошая копия бумаг, удостоверяющих мою личность, немного сменной одежды, деньги. Мои руки тряслись, я вытащила его и расстегнула.
Шаг третий: Подзаправка.
Я схватила один из упакованных энергетических батончиков и вцепилась в упаковку, как бешеная. Я не смогу думать или бежать, если у меня так и будет кружиться голова из-за пост-магического голода. Я прикончила его в два укуса, и с полным ртом, жующая, сражалась с голодными воплями в животе. Я сглотнула и замерла, чтобы вдохнуть. Когда пляска перед глазами прекратилась, я снова закрыла сумку, встала и накинула ремень на плечо.
Я взяла свои припасы и вещи. Остался лишь один шаг.
Шаг четвертый: Попрощаться.
Я, отгоняя слезы, оглядела комнату. Коробки из-под шляп, банки, чемоданы, стопки книг до потолка, расставленные по комнате. Винтажная одежда на вешалках, винтажное масло и прислонившиеся к кирпичной стене вывески с заправок, включая ту чертову звезду. Лабиринты французских секретеров, сундуки и шкафы, привезенные в Новый Орлеан в разные времена, чтобы украшать величественные дома.
В груди нарастало болезненное чувство провала. Я не смогла удержать вещи и магазин, свою семью, по крайней мере на достаточно долгий срок. Не достаточно, чтобы сохранить память о своей семье, сберечь найденные ей сокровища. Может, когда-нибудь, когда Сдерживающие перестанут искать меня, я смогу вернуться. Может быть, если они не заберут магазин.
Я покачала головой, борясь со слезами. Ничего не поделаешь. Нельзя ничего изменить. Война хорошо меня этому научила.
«Прости», — шепнула я привидению своего отца, и вышла из комнаты. Настала пора Шага пять.
Бежать.

 
Примечания:

[1] - Мерседес-Бенц Супердоум — крытый стадион, расположенный в Новом Орлеане (штат Луизиана, США).



 
ТриадочкаДата: Воскресенье, 30.08.2015, 18:38 | Сообщение # 6
Ловчий
Группа: Переводчик
Сообщений: 135
Награды: 1
Репутация: 100
Замечания: 0%
Статус: Offline
Глава 4

Я прокралась вниз по лестнице, прислушиваясь, нет ли звука сирен, который будет означать прибытие Сдерживающих и официальный конец жизни, которую я знала. Но все было тихо, единственным звуком было тиканье антикварных часов на первом этаже. Должно быть они заняты в Ночь войны.
Я спустилась со ступеней на первый этаж магазина и решила, что черный вход и аллея предпочтительней главного входа. Я резко затормозила, когда поняла, что большая фигура заполняет дверной проем.
Мое сердце забилось в груди, как испуганная птица, что не очень-то отличалось от моего эмоционального состояния.
— Собралась куда-то? — спросил он.
Чёрт.
Сзади на мужчину падал лунный свет, так что лица я не видела. Но он был крупным. Широкоплечим, шесть футов и два или три дюйма[1]. Больше и, наверняка, сильнее меня. Я не могла справиться с ним с помощью физической силы и мне нужно было восстановиться, прежде чем я смогу снова передвинуть что-нибудь. А значит, надо было заболтать его. К счастью, я усиленно врала восемь месяцев.
Я сделала невинное лицо и пошла к прилавку. Я смотрела на него, но думала о побеге, о том, как добраться до черного входа, потом до аллеи, до улицы Роял, по которой я буду бежать, пока не откажут ноги.
— Магазин закрыт.
— Пусть и так, но дверь не была заперта, — у него был сильный, глубокий голос с легким акцентом. Я решила, что он каджун.
Он сделал шаг вперед, под луч света, и я уставилась на него. Это был мужчина с улицы Бурбон, голубоглазый парень, смотревший на меня, перед тем как исчезнуть в толпе.
Эффект от этих темных волос и ярких глаз был еще сильнее вблизи. Не только потому, что он был красив, но и потому, что теперь он казался угрозой. Я откинула странное притяжение и страх. Ни то, ни другое мне не поможет.
Его взгляд опустился на чемодан.
— Собралась в путешествие?
«Сосредоточься», — потребовала я, мой мозг заработал после того, как тело получило калории. Приняв, как можно более обыденный вид, я подняла сумку и поставила на прилавок.
— Передвигаю кое-какие вещи, — я скрестила руки на груди, и приняла самый грубый вид, на который была способна. — Ну, раз уж это не твое дело, и мы закрыты, то почему бы тебе не убраться к чертям из моего магазина, прежде чем я позвоню Сдерживающим?
— Ты Восприимчивая, так что серьезно сомневаюсь, что ты так поступишь.
Я замерла, надеясь, что он не заметил, как я дернулась.
— Не понимаю, о чем ты.
Я не думала, что он был Сдерживающим. Любой, желающий арестовать меня, не стал бы утруждаться хитрыми вопросами.
Он мог быть охотником за головами, наемником, который охотился на беглых Восприимчивых, духов и Пара, решивший, что я его следующая цель. В Зоне было много охотников за головами, люди, которые занимались этим, потому что хотели жить в новой версии Дикого Запада.
Или он может быть обычным чокнутым гавнюком.
Я даже не знала, какой из вариантов лучше.
— Я видел, как ты исчезла на аллее, а потом я увидел вывеску, — он посмотрел на сумку. — Думаю, твоим планом было сбежать.
Теперь не было смысла врать. Он точно что-то видел.
— Это я и пыталась сделать. Пока кто-то не преградил мне путь.
— Тебе лучше порадоваться. Тебе не сбежать от Сдерживающих.
— Ты один из них?
— Сдерживающих? — он произнес это слово с такой насмешкой, что я почувствовала себя немного лучше. — Нет.
Вспыхнул гнев.
— Ну, тогда мои дела тебя не касаются. Хочешь заложить меня, давай. Или же убирайся из моего магазина и с моего пути.
Его губы дернулись. Я не знала от чего: от гнева, разочарования или удивления. Не в первый раз я вызывала такие чувства.
— Милочка, да ты любишь поумничать.
Точно каджун.
— Так мне уже говорили.
По спине потек холодный пот, мой взгляд метался между главным входом, снаружи ходили люди, и черным. Он был больше меня, но у меня была магия, и, наверное, прошло достаточно времени, чтобы я могла ей воспользоваться, не навредив себе.
Похоже, он разгадал мой план.
— Даже не думай, — сказал он, задирая рубашку, чтобы показать мускулистый пресс и пистолет за поясом. Он был той же модели, что и у Сдерживающих, и я надеялась, что не совершила огромную ошибку.
— Я не хочу воспользоваться им, — сказал он, — Но, если ты применишь магию против меня, я это сделаю.
Он перевел взгляд за меня на окна магазина, мерцающие огоньки, которые сигнализировали о прибытии Сдерживающих.
— Черт, — произнесла я, паника нарастала, но я отпихнула ее. Я уже попадала в опасные ситуации, и, наверное, попаду снова. Как мне не приятно было признавать, что мой отец был прав, и лучше не вмешиваться, но обстоятельства решали иначе. — Это твоя вина. Я ухожу.
Мужчина встал напротив меня, его тело перекрывало мне дорогу.
– Слишком поздно. Они снаружи и видели, что мы здесь. Это единственный магазин в этой части Квартала, и мы, наверное, единственные трезвые в радиусе трех. Они захотят поговорит с тобой, узнать, не видела ли ты что-нибудь.
— Они сняли меня на камеру, — сказала она, умоляя его понять. — Если я не уйду, я пропала.
«Я пленник Острова, и буду там носить корону дьявола до конца своих дней». Так было в песне. И если я не буду осторожна, она станет автобиографической.
Он приподнял брови, на лице было беспокойство. Даже он знал, насколько плоха ситуация.
— Уверена?
— Я умею распознать активированную камеру Сдерживающих.
На мгновение он задумался и покачал головой.
— Агенты Сдерживающих приезжают в места, где засекли магию, включили сенсоры. Агентов, вероятнее всего, перенаправили с праздника, и они еще не видели запись. Если убежишь сейчас, они решат, что ты в чем-то виновата, и задержат тебя. А если они тебя задержат, то посмотрят запись.
Надежда вспыхнула, как удаленная звезда, затем пропала. 
— Значит, мне надо достать видео.
«И как мне это сделать? Гуннар, — посетила меня неприятная мысль. — Мне придется попросить Гуннара сделать это, войти в видео систему Сдерживающих и удалить доказательства».
— Мы разберемся с видео, но сейчас тебе надо успокоится и делать то, что я говорю.
Я приподняла брови.
— Делать, как ты говоришь? Я тебя даже не знаю.
— И у тебя нет причин мне доверять, — признал он. — Но другой выбор еще хуже. КБЦ не любят Восприимчивых. Они не вписываются в их виденье аккуратного крошечного мирка. Они поместят тебя на Остров Дьявола, и , как ты наверное знаешь, для Восприимчивых на Острове Дьявола мало надежды. Они будут ждать, когда магия уничтожит тебя.
Это, казалось, его не радовало, как и меня. Но это меня не очень-то успокаивало.
— Может, они меня не поймают.
— Ты все равно станешь духом и будешь причинять людям вред.
Я открыла рот, чтобы возразить, но он покачал головой. 
— У тебя не будет выбора, когда твое тело начнет ломаться, и тебя оставит разум. Ты будешь убивать, это факт, — его голос стал жестче. — И моей задачей будет охотиться за тобой. И мне придется охотиться за тобой. А я не хочу этого делать.
Он был охотником за головами. Наверное, он доставил кучу духов на Остров Дьявола. И это объясняло, откуда он знал то худшее, что может со мной произойти.
— Я Восприимчивая, — напомнила я. — Можешь забрать меня уже сейчас.
— Я не торгую Восприимчивыми, — сказал он. — Ты никому не угрожаешь, по крайней мере пока. Все дело в этом. Если ты хочешь воспользоваться шансом и не стать духом, жить за Марини, сохранить свой магазин, то ты послушаешься.
Я не обязана была доверять ему. Я все еще могла попытаться схватить свою сумку и выскользнуть через черный вход. Но снаружи мелькали огни, и двигалось множество тел. У меня не выйдет. И он был прав — сбежав, я буду выглядеть так, будто сделала нечто плохое, и они арестуют меня. Если они видели видео? Тот же результат.
Я сглотнула, оглядела магазин, как будто тот мог подсказать, будто из тени появится мой отец и даст мне совет, который в этот раз я не проигнорирую.
— Мне жаль, — сказал он.
Я кивнула, собрала всю храбрость, какую смогла, потому что собиралась довериться мужчине, которого видела всего два раза в жизни.
— Ладно, — сказала я, и наконец оглянулась на него, надеясь, что поступаю правильно. — Попробуем по-твоему. Хотя бы скажи мне свое имя?
Выражение его лица смягчилось.
— Я Лиам Куинн.
Я сглотнула, кивнула, ожидая, когда мой голос перестанет дрожать.
— Я Клэр Конноли. Это мой дом.
Лиам кивунл.
— Тогда, включай свет, Клэр Конноли, и давай с этим разберемся.

* * *

На празднике я вспотела, но это ничто по сравнению с холодным потом, который стекал по моей спине, когда в мой магазин вошли два агента в серых формах и ботинках, с оружием и дубинками, прикрепленными к ремням.
Я приглушила свет и встала за прилавок. Лиам прислонился к нему и разглядывал сегодняшний выпуск «Таймс-Пикаин». В эти дни от нее мало что осталось, это была скорее общественная брошюра, чем газета, несколько страниц из тонкой, самодельной бумаги, с текстом, напечатанном на плохом станке. Ее привозили в магазин примерно раз в неделю, реже, если в принтере заканчивались чернила.
— Джентльмены, — произнес Лиам, сворачивая газету и выпрямляясь, когда они вошли. Даже обычная смена позы демонстрировала его физическую силу. Это может быть преимуществом против духов, учитывая его работу. — Долго же вы добирались.
Один из агентов, широкоплечий, темнокожий, с глазами, сверкающими на лысой голове, встал перед остальными. Я уже видела его в магазине раньше. Звали его Фелпс.
Фелпс посмотрел на меня, затем на Лиама.
— Куинн, что ты тут делаешь?
— Думаю, то же, что и ты. Приследую монстров.
Второй агент кивнул.
— Видел их?
— Мы оба, — ответил Лиам.
Фелпс посмотрел на меня.
— Вы же Клэр Конноли, правильно?
Мое сердце громко стучало в груди и моих ушах, и казалось невероятным, что они его не слышали. Я хотела ответить на вопрос, но боялась открыть рот, боялась того, что могу случайно сказать, боялась, что они смогут разглядеть правду во всем, что я скажу.
Лиам оглянулся на меня.
— Проснись, Клэр, — сказал он, затем бросил извиняющийся взгляд на Сдерживающих. — Простите, духи напугали ее до чертиков.
Фелпс, казалось, сочувствовал.
— Впервые увидели?
— На самом деле второй раз, — Я видела несколько месяцев назад, как Сдерживающие поймали одного духа за моей дверью и надели на него нечто похожее на старомодную смирительную рубашку.
Мой голос казался грубым, так что я прокашлялась, и напустила на себя фальшивое безразличие.
— Но все равно страшно. И да, я Клэр. Я видела вас здесь раньше.
Он кивнул.
— У вас есть эта паста, МРЕ, она мне нравится.
Я сморщилась, понимая о чем он.
— Фу. Это так называемая паста не очень хорошая.
— Не очень хорошая, лучше, чем мясной рулет с голубым сыром. Зачем вообще добавлять голубой сыр в мясной рулет? Простите. Я отдалился от темы, — он достал маленький черный диск из кармана и положил его на прилавок. — Мне нужны ваши показания о случившемся. Не возражаете, если я их запишу?
«Спокойно», — потребовала я и пожала плечами.
— Нет. Хотя не знаю, чем могу помочь.
— Нам просто надо услышать все, что вы видели. Процедура такая, — он дотронулся до блестящей поверхности, которая загорелась зеленым.
—Агент Фелпс, расследование нападения противника в секторе двадцать семь.
Раньше я не знала, что они считали духов — людей, поддавшихся магической инфекции, еще одним врагом, как и других злобных Паранормальных. Это еще не вся история, но она подтверждала то, что сказал Куинн о КБЦ.
— Допрос Конноли Клэр, — продолжил Фелпс. — И Куинна Лиама. Итак, вы сказали духи, во множественном числе. Их было больше одного?
Меня затопило облегчение. Если Сдерживающие не знали, сколько было духов, Лиам был прав, они не видели видео. Пока.
— Два, — подтвердил Лиам.
— Откуда они пришли?
Лиам указал на меня, обычным жестом, выдававшим легкую скуку.
— Она их первая увидела. Я был за ними.
— Они были рядом с Окружным судом, — сказала я. — Прятались за листвой на южной стороне. Они напали на женщину. Убегая, она врезалась в меня, потом выбежала на улицу. Духи последовали за ней.
— Духи не охотятся вместе, — влез второй агент. Он был старше, с бледной кожей, короткими седеющими волосами и темными усами над широким ртом. В его глубоко посаженных глазах горело подозрение. На форме значилось «Томас».
Я пожала плечами.
— Я об этом не знала. Рассказываю то, что видела.
— И что случилось? — спросил Фелпс, казалось, его разозлило вмешательство напарника.
Было легко заблудится в рассказе, поэтому я решила говорить правду, по крайней мере ту, что могу рассказать.
— Они напали на нее. Я закричала, чтобы напугать их, но не помогло. Поэтому я схватила ветку и попыталась спугнуть их. Когда не вышло, я их ей ударила.
Фелпс приподнял брови.
— Вы избили двух духов веткой?
— Я их не избивала. Ударила. И они убежали, — события с магией я упоминать не хотела.
Фелпс указал на мою руку.
— Это они вас поцарапали?
Я посмотрела вниз. Страх перед Островом Дьявола притупил боль, и я забыла о царапинах.
— Ага. У одного из них были длинные ногти.
— А что насчет вывески на земле? — спросил Томас.
Моя шея начала гореть.
— Вывеска? Какая вывеска?
— На земле валялась вывеска от магазина, хорошенько разломанная.
— Ой, не знаю. Может ее сшиб один из духов? Они бегали везде. Их вроде как… — я выставила плечи вперед. — Раскачивает в разные стороны, когда они двигаются?
— И куда они ушли? — спросил Фелпс.
— В сторону окраин города, к ЦДР, — мы все еще использовали это сокращение для Центрального делового района, хотя бизнеса там сейчас почти не было.
— А девушка?
Я покачала головой.
— Ничего про нее не знаю. Я сказала ей вставать и бежать, так она и поступила. Я не видела, в каком направлении она убежала. Я следила за духами.
Фелпс кивнул и посмотрел на Лиама.
— И когда ты появился в этой драке?
— После того, как все закончилось.
— Охотился за головами?
— Всегда охочусь, — холодно ответил Лиам. — Но не в этот раз.
— Ты бы мог последовать за ними, — сказал Томас. — Почему остался?
— Потому что сейчас информация мне нужна больше, чем награда.
— Информация о чем?
— Почему два духа вместе напали на женщину.
— Они этого не делали, — спокойно сказал Томас. — Такого не бывает.
Лиам поднял руки вверх.
— Как уже сказала Клэр, я лишь рассказываю то, что видел. Можете просмотреть запись. Кстати говоря, был бы очень признателен за копию, после того, как вы закончите.
От простого упоминания записи, у меня скрутило живот. Я думала, что знаю, что делает Лиам — ведет себя так, как повел бы охотник за головами в подобной ситуации, но эта просьба все равно тревожила.
Фелпс кивнул.
— Ты знаешь процедуру. Пошли запрос Коменданту.
— Конечно, — произнес Лиам. — И конечно же в трех экземплярах.
Фелпс издал подтверждающий звук.
— Бюрократия.
— Бюрократия, — согласился Лиам.
Фелпс, явно удовлетворенный полученной информацией, дотронулся до записывающего устройства, то стало красным, затем положил его в карман.
— Ну, вроде все, но оставайтесь здесь, на случай, если возникнут еще вопросы.
Я кивнула.
— Конечно.
Он посмотрел на Лиама.
— Ты же тоже будешь недалеко?
— Здесь и там. Меня можно найти.
Фелпс кивнул.
— Тогда мы доделаем работу снаружи, чтобы можно было написать отчет. Спокойной вам ночи, — он замер в дверях и оглянулся. — Ой, счастливой Ночи войны.
— Мы живы! — сказали мы с Лиамом одновременно.

* * *

Я не могла нормально вдохнуть, пока не зазвенел колокольчик, извещавший о том, что дверь закрыта. Я оперлась локтями о прилавок, положила голову на руки и выругалась. Не так я себе представляла Ночь войны. Я даже нормально не выпила Напитка.
— Ты неплохо врешь.
Я перевела взгляд на Лиама, мне не очень понравилась ухмылка на его лице.
— Я практиковалась.
— Ну, я вижу.
Я выпрямилась, пытаясь собраться.
— Господи, ну и неразбериха.
— Так и есть, — согласился он. — А теперь нам пора идти, достать эти записи раньше Сдерживающих. Наше окно, через которое мы можем все исправить, закрывается.
Я кивнула.
— Хорошо. Куда пойдем?
— На Остров Дьявола.
Я уставилась на него. Восприимчивые не ходят на Остров Дьявола, если хотят оттуда выйти.
— Что значит на Остров Дьявола?
— Там живет мой механик. Насколько я знаю, он единственный, кто может это сделать.
— Цель моей жизни — держаться подальше от Острова Дьявола. Я туда по собственной воле не пойду.
— Если хочешь разобраться с записью, придется сделать это на Острове Дьявола.
— А ты сам не сможешь?
— Нет, потому что механик — это только наш первый пункт, — он подошел на шаг ближе, так что мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него.
— Обещаю тебе, Клэр, сегодня ты добровольно зайдешь на Остров Дьявола и снова выйдешь оттуда. Но если ты хочешь сохранить свою жизнь в таком виде, тебе придется научиться контролировать свою магию.
— Это невозможно.
— Клэр, не обязательно становиться духом. Ты не единственная Восприимчивая в Новом Орлеане. Черт, да ты, наверное, не единственная Восприимчивая в Квартале.
Я уставилась на него.
— Таких, как я, много? Восприимчивых, не попавших на Остров Дьявола? Сколько?
— Достаточно. И как и им, тебе придется научиться минимизировать свою магию, чтобы сдержать инфекцию. При определенном старании, это можно сделать.
— Откуда ты знаешь? — спросила я.
— Друзья и опыт, — его глаза потемнели. — Если ты быстро не научишься этому, пути назад не будет. Станешь духов, и это необратимо. Нет лекарства, таблеток, которые могут это исправить. Если ты не научишься, мне придется утащить тебя на Остров Дьявола.
У Лиама Куинна были отвратительные манеры, и он явно отвечал ударом на удар. Но с другой стороны, я не была уверена, что получится что-то другое. Нет, я не хотела попасть на Остров Дьявола, как Восприимчивая… и уж точно не хотела попасть туда, как дух. Я не знала, сколько нас, Восприимчивых, научившихся справляться с магией, не ставших духами. Возможно, у меня будет жизнь, настоящая жизнь, если я воспользуюсь шансом, предоставленным Лиамом Куинном.
Вперые, у меня появилась маленькая надежда. Но это не добавило мне безрассудства.
— Даже, если я соглашусь пойти, я не смогу попасть туда без транзитной визы. А у меня ее нет.
— А тебе она и не нужна. Ты идешь со мной.
— Ты же сказал, что не из Сдерживающих.
— Нет. Я охотник за головами. Сдерживающие платят нам.
Ну, вроде как он не агент Сдерживающих, но грань была тонка.
— Ты убиваешь пойманных духов? — не очень дипломатичный вопрос, но я потенциально была одной из его целей.
— Моя работа ловить, не убивать. Обещаю, мы сможем обсудить детали моей карьеры позже. Слушай, — сказал он, — я понимаю, что ты все еще перевариваешь случившееся, но если ты хочешь разобраться с записью, прежде чем они ее просмотрят, нам надо идти, сейчас же. У нас уже итак выходит время.
И на закуску последний вопрос. Я сузила глаза.
— Это не уловка, чтобы затащить меня на Остров Дьявола без сопротивления?
Он фыркнул.
— Если бы хотел затащить, затащил бы, — в его голосе не было сомнений, как и во взгляде. И, говоря по справедливости, он уже соврал Сдерживающим о том, что я Восприимчивая, хотя мог сдать меня за деньги.
— Мне нет никакой пользы затаскивать тебя туда так. Клэр, обещаю вернуть тебя в кроватку до конца ночи.
Я собрала свою смелость.
— Ладно, — сказала я и посмотрела вверх на него. — Пойдем на Остров Дьявола.


Примечания:

[1] - примерно 1,85 м - 1,90 м



 
ТриадочкаДата: Воскресенье, 06.09.2015, 15:00 | Сообщение # 7
Ловчий
Группа: Переводчик
Сообщений: 135
Награды: 1
Репутация: 100
Замечания: 0%
Статус: Offline
Глава 5


Через семнадцать минут я смотрела вверх на бетонные панели, поднимавшиеся в небо вокруг Марини до стальной решетки, которая нависала над ними, как крыша Супердоума.
Я никогда не приближалась к этим стенам, к тюрьме. Магазин был примерно в миле от ворот, и люди, проживавшие в Зоне не очень-то хотели обращать на них внимание. Иногда туристы проходили по Зоне, чтобы посмотреть на стены и ворота. Они не видели войны, им было любопытно, как бы мрачно это ни было. Но мы видели более, чем достаточно.
Район Марини был в форме треугольника, будто кто-то отколол нижнюю часть. Он клином врезался в соседние районы. Улица Питерс на берегу реки была короткой стороной клина. Стена отрезала район от Железнодорожных путей Нового Орлеана, которые шли вдоль реки, но многие из них были замусорены во время войны.
Со стороны озера Остров Дьявола доходил до авеню Св. Клода. Квартал граничил с ним на западе, Байвотер на востоке. Здания Сдерживающих наводнили всю округу, отчего она стала похожа на бетонную плотину Гувера.
Похоже, бетон для стен заливали в деревянные каркасы, потому что они сохранили следы узоров дерева. Я протянула руку и дотронулась до одной стены, ожидая почувствовать грубый шероховатый бетон. Но она была гладкой, даже в тех местах, где узоры дерева меняли текстуру. И она была настолько теплой, что я через несколько секунд отдернула свои пальцы.
Ворота были в середине улицы Питерс. Единственная часть Острова Дьявола, не окруженная бетоном, по крайней мере не полностью. Черные высокие ворота были вмонтированы в бетонный барьер толщиной в несколько футов. Они были построены по «просьбе» Сдерживающих, после того, как была установлена стена, из уцелевших зданий на Байвотер и плантации на улице Ривер, и были замысловато украшены, с надписью «РОУЗВИЛЬ» золотыми заглавными буквами.
Только в Новом Орлеане тюрьму могли украсить культурным наследием в готическом стиле.
Ворота были заперты, снаружи было блестящее здание охраны, охранники напряженно стояли вокруг него.
Я выдохнула, сжала и разжала пальцы своих весьма потных ладоней. Мое тело неожиданно стало тяжелым, как будто пыталось удержаться за теми стенами. В моем плане побега не было шестого шага. И даже если бы и был, то точно не: «Прийти на Остров Дьявола по собственной воле».
Но страх не был связан только со мной. Часть его была связана с ними. С картинами войны в моей голове, с созданиями, сражавшимися в ней, с представленной мной тюрьмой. Я думала о военных бараках, утилитарных зданиях, грустных лицах. Я не знала, чего еще ожидать кроме этого, и все это пугало, как никогда.
— Будешь делать все, что я скажу, ничего больше, и ты будешь в порядке.
Тон голоса Лиама заставил меня посмотреть наверх, я надеялась, что это была хорошая идея — последовать за мужчиной, с которым только познакомилась, в тюрьму для сверхъестественных существ, которая хотела добавить меня в свои ряды.
Я кивнула.
— Я боюсь не так уж многого, но тюрьма в это число входит, — признание заставило меня оглянуться на бетон, на все вещи, что он хранил внутри и снаружи.
— И еще быть запертой не по своему выбору, — сказала я. — То, что может произойти со мной. Я попыталась помочь кому-то сегодня, и это разорвало мой мир на кусочки.
Я сглотнула и посмотрела в его пугающие голубые глаза.
— Я не сбежала, потому что ты попросил меня. Ты был честен со мной насчет агентов Сдерживающих. И я собираюсь понадеяться на твою честность сейчас.
— А если я не буду честен?
— Я скажу Сдерживающим, что ты лгал о Восприимчивых и позволю им разобраться с этим. 
Он приподнял брови, явно оценив.
— Неплохая угроза. Буду считать, что предупрежден должным образом.
— Хорошо, — сказала я и пошла за ним. Потому что иногда девушка должна взять судьбу в свои руки.
У здания охраны стоял Сдерживающий, его пистолет и дубинка были заправлены за ремень. Он спокойно смотрел на нас.
Лиам казался таким же сдержанным.
— Хокинс, — поздоровался Лиам.
— Куинн, — ответил Хокинс. Он был среднего роста, с каштановыми волосами и голубыми глазами. Все в нем казалось аккуратным: квадратная челюсть, идеально подстриженные волосы, идеально выглаженная форма, под которой играли мускулы.
Лиам вытащил кожаный кошелек из заднего кармана. Хокинс провел маленькой палочкой по его удостоверению личности, и внутри его станции раздался подтверждающий сигнал.
— А кто она? — спросил он.
— Стажерка.
Хокинс посмотрел на меня.
— Она не очень-то похожа на стажера.
— Ты пытаешься оскорбить ее или меня?
— Как получится, — ответил Хокинс. — Слышал о сегодняшнем нападении духов? Какая-то девчонка из Квартала отогнала их палкой.
Я решила, что не очень хорошая идея приписывать себе эту заслугу. Но Лиам не тревожился.
— Она и есть та девчонка, — сказал он, убирая кошелек.
Хокинс приподнял брови.
— Да ну.
— Это была я, — подтвердила я. — Но веткой, а не палкой.
Лиам удивленно посмотрел на меня. Я впервые увидела, как на его лице появляется нечто вроде улыбки, и от этого на его щеках заиграли ямочки. Они изменили его лицо, оно стало менее встревоженным.
— Хочешь получить похвалу?
— Я заслужила.
— T’as raison, — пробормотал Лиам.
— Он говорит, что ты права, — перевел Хокинс с улыбкой. — Думаю, за это ты получишь свои благодарности.
— О ком из нас ты говоришь, Хокинс? — спросил Лиам.
Он улыбнулся Лиаму.
— Оружие?
Лиам приподнял рубашку, демонстрируя пистолет, прижатый к его подтянутому телу. Он достал его рукоятью вверх.
Хокинс кивнул, осмотрел его и запер в коробку под панелью.
— Правила ты знаешь. Заберешь, когда будешь выходить.
Когда Лиам кивнул, Хокинс провел пальцами по контрольной панели, и защитная сетка исчезла.
— Сейчас вы покинете Новый Орлеан и войдете на территории правительства Соединенных Штатов, — пояснил Хокинс. — Правительство США не несет ответственности за ваше здоровье, благополучие или безопасность в то время, пока вы находитесь на территории Острова Дьявола. За стенами магия запрещена. Если вы увидите применение магии, немедленно заявите ближайшему агенту Сдерживающих. А так, хорошей вам ночи и поосторожнее там.
Хокинс вернулся в здание охраны, нажал кнопку, и ворота начали открываться.
Я прошла через них за Лиамом, в место, которое раньше было районом Марини. И вот так я попала на Остров Дьявола.
Я старалась успокоить взвинченные нервы.
— Хочешь меня к чему-то подготовить?
— Ты не была в Марини с войны?
Я покачала головой.
— Теперь он выглядит иначе. Должно быть, это тяжело для тех, кто жил здесь, или сохранил воспоминания о районе, так что готовься удивиться. А с Пара смотри только вперед. Не пялься ни на кого, ни с кем не говори. Оставайся за мной. Если кто-то приблизится к тебе, позволь мне разобраться.
Солнце уже давно село.
— Уже поздно. Думаешь, у нас будут проблемы?
— Некоторые Пара живут ночью, и большинство не любит людей. Охрана расставлена повсюду, но тут и пялиться на них не станешь. И не применяй магию. Как и сказал Хокинс, она здесь запрещена, мониторы повсюду.
— Мы уже на Острове Дьявола, — пробормотала я. — Что еще может случиться?
Он, казалось, мой сарказм не оценил.
— Получишь пулевое ранение от оружия охраны, или посадят в рубашке в одиночку, — он посмотрел вниз на меня. — Ты их раньше видела? В какие они вяжут духов?
— Ага, — кивнула я. — Видела.
— И ты не станешь привлекать к себе ненужное внимание. Ты смешаешься со всеми.
Эти предупреждения успокоили меня.
— Я умею смешиваться, — уверила я его и нервно выдохнула. — Где держат духов и Восприимчивых?
— Тут есть клиника, в другом конце района. Сегодня мы туда не доберемся.
Я почувствовала себя немного лучше.
— Сделаешь, что я скажу, разберешься с этим, и все будет хорошо. Обещаю. И постарайся быть беспристрастной.
Я посмотрела на него.
— В отношении чего?
Положив руки на бедра, он рассматривал улицы и здания напротив нас.
— В отношении всего.

* * *

Марини был наиболее заселенным районом с кварталами креольских коттеджей и узких, длинных домов. Улицы располагались примерно там же, где и раньше, но половина этих зданий исчезла.
Некоторые уничтожила война. Многие убрали Сдерживающие, наверное, чтобы сделать лучший обзор с высоких охранных башен посредине каждой стены и на каждом углу. Другие сменили длинные металлические временные постройки. 
На каждые пять сотен футов стояли охранники в знакомой серой форме, к ремням прикреплено оружие. А над ними в здания были вмонтированы мониторы магии.
Лиам дал мне время осмотреться, собраться с силами, а потом указал на дорожку, ведущую в глубину района.
— Сюда.
Не смотря на позднее время, было жарко, и не похоже, что Сдерживающие тратили много денег на кондиционеры. Пара снаружи маленькими группками стояли на пустой улице, в дверях зданий Сдерживающих или на крылечках случайных домов. Высокие и низкие, с рогами и копытами, в перьях и с клыками. Улица была каталогом Паранормальных, многообразия их видов, созданных магией и биологией.
У них были разные выражения лиц, но одинаково мрачные. Некоторые казались грустными, другие оцепеневшими, некоторые уставились на меня с ненавистью, будто я была причиной их заключения.
Мы прошли мимо женщины, стоявшей в дверях, одной рукой опиравшейся на раму, силуэт ее маленького тела освещал свет свечей. Она была бледной, с длинной шеей на тонком теле. Ее волосы были очень светлыми, завязанными в узел, их завитки лежали на щеках. Ее длинные тонкие пальцы были красными, по переносице шла малиновая линия, пересекая ее губы и подбородок. На ней было простое хлопковое платье в пол, подол был грязным. Она смотрела, как мы шли, ее тело было абсолютно расслаблено, на лице ни эмоции, но глаза внимательно следили за нами.
— Силия, — прошептал Лиам, глядя на улицу.
Я кивнула. Ее мы когда-то считали «доброй» феей. Силия была одной из придуманных людьми сверхъестественных существ, как и ангелы, феи, демоны и нимфы. Мы по-прежнему звали их выдуманными именами, потому что так воспринимали их раньше. Но истории и имена были придуманы совершенно неправильно. Пара было плевать на нас. Они не исполняли желания, не делали нас бессмертными, не выли на луну, и не охраняли наш покой. Они были захватчиками, вот и все.
А может и не все так просто, подумала я, проходя мимо двери. Впереди маленькая девочка с мерцающей зеленой кожей и лавандовыми глазами что-то бормотала про себя, играя в старомодные «бабки», только вот шестигранные «ежи» парили в воздухе, как молекулы-переростки.
— Я думала, им нельзя использовать магию, — прошептала я.
— Нельзя, — Лиам сузил глаза от беспокойства. — И наказание суровое. 
Самый ближайший монитор магии был через улицу. Он еще не просигналил, может, магия девочки не была достаточно сильной.  Технология явно не была столь совершенной, как хотелось бы думать Сдерживающим.
Ближе всех была женщина охранник с длинным лицом и волосами, завязанными в низкий пучок. Она перевела взгляд на девочку, на крутящиеся «ежи», и пошла к нам.
«Чёрт», — пробормотал Лиам, подошел к ребенку и встал между ней и агентом Сдерживающих.
Когда маленькая девочка посмотрела на него, ее глаза стали огромными. «Ежи» упали на землю, как пресловутое яблоко Ньютона.
Он подмигнул ей.
— Ага, меня всегда интересовала история, — сказал он мне, очевидно разыгрывая роль, защищая девочку.
За ним, в жалком длинном доме раскрылась дверь, наружу вылетела женщина в длинном платье, и своей зеленой рукой схватила девочку за руку.
Она посмотрела на Лиама своими круглыми лавандовыми глазами. Кивнув ему, она затащила девочку вовнутрь и громко захлопнула дверь.
Лиам подобрал «ежей» и маленький резиновый мячик, и положил их кучкой у двери, через которую исчезли женщина и ребенок. 
Агент Сдерживающих подошла к дорожке. Я ничего не сделала (в данный момент), но от ее решительного взгляда у меня выступил холодный пот.
— Какие-то проблемы?
Лиам посмотрел на нее и улыбнулся.
— Вовсе нет. Но думаю, я напугал ребенка. Я показывал подруге табличку, — он указал на металлический квадрат, прикрепленный к зданию. На нем рассказывалась история Фаборга Марини, и это доказывало, что Лиам быстро соображал.
Но взгляд агента Сдерживающих переместился на закрытую дверь.
— Она использовала?
Лиам нахмурился.
— Использовала?
— Магию?
— О, нет, — он положил руки на бедра, глядя на дверь. — Ну, она же малышка. Но я заметил, что монитор выключен, — он указал на коробку через улицу. Он был прав, свет не стал зеленым, но он и не был в состоянии «красной готовности», как любили называть это Сдерживающие.
Агент Сдерживающих кивнула, доставая переговорное устройство.
— Спасибо за внимательность, — сказала она и перешла улицу к монитору.
— Пошли, — прошептал Лиам, положив руку мне на спину. У него были большие руки. Теплые руки.
— Ты хорошо поступил, — сказала я, когда мы ушли за пол квартала от агента.
— Как я и сказал, она всего лишь ребенок, — ответил Лиам. — Грехи отцов не грехи детей. И все всегда гораздо сложнее, чем кажется.
— Наверное, она даже не знала, что делает. Так бывает.
Он казался удивленным.
— С тобой.
Я кивнула.
— Вот так и я узнала, что у меня есть магия. К счастью монитор не просигналил. Но было все равно страшно по щелчку пальцев стать врагом государства, хотя ничего плохого не сделала.
— Ага, — произнес Лиам. — Понимаю.
Мы пошли дальше. Я видела фотографии районов Нью-Йорка и Чикаго во время Индустриальной революции, когда все казалось темным, серым и ужасно депрессивным. Тут было примерно так же, вплоть до цветовой гаммы.
Те старые фотографии были черно-белыми, здесь все было серым, покрытым чем-то, похожим на грязь. Я протянула руку и провела пальцем по дорожному знаку, затем потерла пальцы друг о друга. На пальцах осталось что-то темное и пыльное, осев грязным пятном на подушечках пальцев.
— Пепел от охранной сетки, — сказал Лиам, а я вытирала пальцы о штаны и смотрела на металлическую сеть, покрывающую Марини.
— Чаще всего к ней подключают ток. Собирается пыль и падает пеплом. Сдерживающие не думали о пепле, создавая ее. Она была невероятно дорогой, представь себе, сколько стоит накрыть целый район. Денег на то, чтобы это исправить уже не было.
— Да зачем улучшать тюрьму для врагов?
— Ну, в теории это так.
Не знаю, что я должна была почувствовать. Наверное, испугаться. Вспомнить ужасы войны. Может, даже почувствовать ненависть. Увидеть в тех, кто жил здесь, причину, по которой потеряла семью. Источник своей боли. Все эти запутанные чувства были бы нормальными. Ожидаемыми.
И частично они присутствовали. Как и страх из-за злых и подозревающих глаз, которые я ощущала, идя по улице.
Но еще было жаль. Я такого не ожидала. После того, как мы столько времени провели в ненависти к ним, в борьбе с ними, в уверенности, что они наши смертельные враги. Потому что ими и были.
Мы дошли до другого узкого дома, который все еще окружала изгородь. На клепках все еще оставалась яркая краска. Она была бледно голубого цвета, когда-то столько любимого в городе, цвета, способного отпугнуть беспокойных духов. Сейчас дом был скорее грязно серым.
На кусочке линованной бумаги, приклеенной снаружи на окне, было нацарапано «МЕХАНИК МОЗЕС». Лиам поднялся по ступеням на бетонное крылечко и постучал в дверь. Я последовала за ним и стала ждать.
Раздалось жужжание, затем щелчок и дверь открылась. Мы вошли внутрь.
В узкий длинный дом, главный вход которого смотрит прямо на черный, и все комнаты располагаются друг напротив друга. Гостиная не была большой, примерно десять квадратных футов. На каждом ее дюйме была полка, а каждая полка забита электроникой. Громоздкие старые телевизоры. Радио. Тостеры. Лампы. Электронные игрушки. Приемники. Часы. Они стояли в три ряда, а полки шли до потолка комнаты высотой в десять футов. Видео-плееры крепились к потолочной плитке, расшатывая ее.  
Но не смотря на кучу вещей, в этом месте не было ни пыли ни пепла. Все было идеально чистым.
В противоположном конце комнаты был установлен прилавок, создавая барьер между гостиной и дверью, которая вела в остальную часть дома.
За стойкой сидел мужчина. Он был невысоким, с бледной кожей, зелеными глазами и проглядывающими залысинами на темных волосах. Из макушки торчали два блестящих черных рога. Они сверкали, будто покрытые лаком, и только через несколько секунд я поняла, что пялилась.
Мне и в голову не приходило, что Лиам приведет меня к Паранормальному. Он об этом не говорил, и я решила, что у него друг в офисе Сдерживающих. Думаю, я ошибалась.
— Ты мне нужен, Моз.
Наверное, это был тот самый Мозес с вывески на окне. А значит, это его магазин.
— И что сегодня тебя привело на Остров Дьявола? — он посмотрел вверх, чуть улыбнулся Лиаму, а затем перевел взгляд на меня. Выражение его лица быстро стало недружелюбным. — Ты кого-то привел сюда?
У него был скрипучий, низкий и очень взбешенный голос.
— Она со мной, — сказал Лиам. — И мне нужна услуга.
Мужчина фыркнул, покачал головой, свет засверкал на рогах, будто они были сделаны из стекла.
— Я не помогаю бесполезным людишкам.
— Но ты помогаешь мне. И она не бесполезная. Она Восприимчивая.
Мозес снова посмотрел на меня, с интересом наклонив голову.
— Слушаю.
— Она справилась с парочкой духов в Квартале с помощью магии.
— У нее сила огня?
— Телекинез, — ответил Лиам и посмотрел на меня с улыбкой. — Хотя она и не знает, как им пользоваться.
— Она приспособилась?
— Нет. Она почти ничего не знает о магии. У Сдерживающих есть видео на нее, — добавил Лиам. — Нам нужно стереть его.
Мозес фыркнул.
— Она слишком тощая, чтобы справиться с двумя духами.
— А вот и нет.
Оба проигнорировали меня.
— Она с ними справилась, — сказал Лиам. — Даю свое слово.
Мозес посмотрел на Лиама.
— Ты ей доверяешь?
Взгляд Лиама был холодным и оценивающим.
— Пока не уверен. Но знаю, что будут проблемы со Сдерживающими, если мы не разберемся с ее видео проблемой, — он полез в карман джинсов, достал четыре блестящих серебряных диска, размером с четвертак, положил их на прилавок, где светилось изображение Собора Св. Луи, уничтоженного в войну.
Это были жетоны Острова Дьявола, созданные для того, чтобы Пара покупали вещи и продукты на складах. У меня хранилось несколько под замком в магазине, в основном мне давали их агенты и офицеры в качестве сувениров. Жаль, что я их не принесла.
— У кого деньги, тот и босс, — сказал Мозес, затем развернулся на стуле. Он достал клавиатуру из-под прилавка, постучал ладонью по одному из мониторов.
Он ожил, на голубом экране замигали белые символы, похожие на текст. Мозес пробежался пальцами, каждый из которых был украшен длинными треугольными ногтями, с громкими щелчками по клавиатуре, и изображение на экране расплылось.
Появилась надпись заглавными буквами «СЕТЬ СДЕРЖИВАЮЩИХ».
Тем временем я удивилась, что кто-то из мира, который, как я предполагала, полностью отличается от нашего, имел такие навыки, чтобы взломать базу данных Сдерживающих.
А потом я подумала о том, что он делал.
— Нельзя взламывать компьютер правительства, — сказала я. По крайней мере Гуннар не стал бы этого делать. Он использовал свое право доступа не по назначению, но в общем-то ничего не нарушал.
— И как ты считаешь мы должны удалить видео? — спросил Лиам.
— Не знаю. Но это не совсем законно. Они обнаружат, что я была вовлечена в это, и все станет только хуже.
Лиам указал на Мозеса и отступил.
— Поработай с ней, Моз.
Мозес широко улыбнулся, щелкнул костяшками маленьких пальцев, как боксер перед дракой.
— С удовольствием, — он положил руки на прилавок, наклонился к нему, глядя на меня. — Хочешь поговорить о законности, милая? Я проторчал в этом чертовом районе шесть с половиной лет. Никуда не могу уйти. Ничего не могу увидеть. Не могу снова вернуться домой. И почему? Потому что твое правительство такое тупое, что не отличает хороших парней от плохих. И ты хочешь поныть о законности? Думаешь это законно? Удерживать людей почти декаду? Думаешь, это обычный процесс?
Я не знала, что сказать, поэтому молчала.
— Ну, — сказал Моз через несколько секунд, — по крайней мере она умна, чтобы захлопнуть варежку.
Он развернулся к клавиатуре с экраном и стал печатать. Через мгновение на экране появился длинный список файлов.
— Это такая плохая система безопасности, или он так хорош? — прошептала я.
— Он так хорош, — ответил Моз, снова похлопав по погасшему монитору, ожидая, когда тот снова оживет и появится список файлов.
— Где это произошло? — спросил он.
— Роял и Конти, — ответил Лиам. — Около Окружного суда.
— Сдерживающие называют это место сектором двадцать семь. Когда?
— Примерно час назад.
Моз присвистнул.
— Вы затянули, Куинн. Затянули. Они уже могли до него добраться, — он продолжил щелкать.
— Но вам повезло, — произнес он. — Пока не добрались. — И активировав изображение духов, он подвинулся, чтобы мы все могли посмотреть видео.
Дух крался из-за деревьев вокруг здания Окружного суда, через несколько секунд за ним последовал второй.
— Вокруг здания нет камер, — сказал Лиам. — Слишком темно и много зелени. Так что камера должна была включиться, когда они выскочили на дорогу.
— Почему они не уберут кусты? — поинтересовалась я.
Лиам скрестил руки на груди, и сузившимися глазами следил за экраном, пока камера дергалась, следуя за духами, преследующими девушку.
— Зданием и землей владеет государство. Но денег у них нет. Сдерживающие не хотят споров по разделению прав владения, так что они забросили их. 
Камера передвинулась и краем зацепила меня, колотящую духа веткой, которую тот потом вырвал. Немного борьбы, и я исчезла на аллее.
— Подождите, — сказал Моз. — Еще две камеры отслеживают этот сектор.
Он покопался в файлах, затем нашел нужный и загрузил видео. Камера была через улицу. Качество видео было не очень высоким, но духов было видно неплохо.
Я внимательно смотрела, гадая, а не привиделся ли мне момент, когда духи общались между собой. Но даже если он и был, на записи его не было.
Лиам молчал, я посмотрела на него и обнаружила, что его взгляд прикован к экрану, где я двигала вывеску по аллее. Он не просто смотрел, подумала я, а оценивал. Мои способности, представление, стиль.
Странно было чувствовать, что оценивают то, что я так долго прятала.
Когда духи убежали, видео остановилось. Моз нажал еще на несколько клавиш, затем оглянулся на нас.
— Вот какое дело: я могу взять записи, где нет духов, просто пустую улицу. Могу вставить их. Но Сдерживающие будут ждать драку, и когда они ее не увидят, то начнут задавать вопросы, почему записи изменили.
Лиам нахмурился.
— Так что ты предлагаешь?
— Лучше включить шумы, так чтобы это выглядело, как перебои с электричеством. Камеры подключены к обычной сети, а не к генераторам. У всех они случаются, но у обычной сети чаще. Это возможный сценарий.
— Давай, — сказал Лиам. — Лучше еще зацепить знак, если получится.
— Если получится, — пробормотал Моз.
Это отняло у него меньше минуты. Он скачал все три видео, пощелкал дополнительные кнопки на маленькой панели, пока изображения не пошли волнами на экране. Он заменил файлы и получил подтверждающий сигнал.
И вот так мое криминальное прошлое было стерто вместе с доказательствами того, что я применяла магию, что я не была нормальным человеком.
Я закрыла глаза, чувствуя, как напряжение отпускает плечи. Теперь я могу вернуться в магазин к работе. Жизнь снова станет нормальной. Настроение ощутимо улучшилось.
— Спасибо, Моз.
— Да ладно. Это было весело. Не стесняйся, обращайся, когда в будущем понадобиться что-нибудь взломать.
— Давай будем надеяться, что не понадобиться. Пошли, Клэр.
Лиам пошел к двери, но я остановилась и улыбнулась Мозесу.
— Можно тебе что-то сказать?
Мозес сузил глаза, и спиной я ощущала беспокойство Лиама. Он боялся, что я поступлю как дура и оскорблю человека, который только что помог мне.
— Давай, — осторожно сказал Моз.
— У тебя отличный магазин. Спасибо, что позволил сюда заглянуть.
Он расцвел от удовольствия, что сбивало с толку так же, как и его рога. Думаю, он не часто такое испытывал, потому что выглядел весьма неловко. Улыбка была кривоватой, демонстрировавшей слишком много зубов, глаза немного выпучены. Но он так сильно старался сделать хоть что-то, что понравился мне еще больше.
— Береги себя, Рыжуля.
Я кивнула, и мы предоставили Мозеса его электронике.



 
ТриадочкаДата: Воскресенье, 06.09.2015, 15:00 | Сообщение # 8
Ловчий
Группа: Переводчик
Сообщений: 135
Награды: 1
Репутация: 100
Замечания: 0%
Статус: Offline
Глава 6


— Ты так хорошо справилась, — сказал Лиам, когда мы снова вышли на дорогу. — Я про магазин.
— Это правда. У него там много классных штучек. Насобирал в домах по округе?
— Что-то насобирал, что-то выменял. Здесь неплохо развита система обмена.
Я остановилась и посмотрела на него.
— Тебе все равно, что он идет против Сдерживающих? Ну, делая то, что он делает? Взламывает их компьютеры, или что еще он там делает.
— Если бы он этого не сделал, ты бы не была в безопасности.
— Знаю. И это беспокоит меня. Просто… семь лет мне твердили, что Пара, все они, враги. У Паранормальных нет середины. Они не плохие и не хорошие. Они просто враги. И я точно не встречала Пара, которые бы сложили оружие и пытались помочь нам. Я потеряла друзей, почти весь свой город, семью. Они пытались уничтожить нас.
— Враги, которые только что помогли тебе.
— Вот и я о том же. И я не знаю, что с этим делать. Мозес сказал, что мы слишком глупы, чтобы отличать хороших парней от плохих. Что он имел в виду?
— Легче притворяться, что люди хорошие, а Пара плохие. Так проще справиться с угрозой. Так проще удерживать их. И так легче их убивать.
Это частично объясняло, зачем он привел меня на Остров Дьявола. Он не хотел, чтобы я разобралась с видео, он хотел, чтобы я встретилась с Мозесом. Увидела район. Почувствовала его и людей, которые тут живут. Он показал мне исключения? Конечно. С другой стороны…
— Это они напали на нас.
— Сегодня ночью ты увидела, что за этим стоит большее. Люди хорошие не потому, что они люди. И Пара плохие не потому, что они Пара.
— А Восприимчивые? — спросила я и посмотрела вверх на него. — Они какие?
Он внимательно посмотрел на меня.
— Зависит от Восприимчивых. Дело в том, что выбор есть всегда.
Он больше ничего не сказал, и я поняла, что он устал быть экскурсоводом по Острову Дьявола, и настала моя очередь пожелать спокойной ночи.
— Спасибо, что помог с видео. Если покажешь мне, где ворота, я оставлю тебя.
— Ты не пойдешь никуда, пока мы не найдем кое-кого, кто поработает с тобой. Научит тебя.
Я едва не запнулась.
— Погоди, сегодня?
— Это серьезная магия, Клэр. Серьезная и потенциально опасная, для тебя и остальных.
Я едва смогла сдержать гнев.
— Я знаю, насколько это серьезно. Я живу и работаю во Французском квартале, в окружении мониторов, которые следят, чтобы я случайно не использовала магию, хотя я даже не знала, что она у меня есть. Которой вообще не должно было быть, — это был мой личный враг.
— И как ты сегодня себя чувствовала, когда разобралась с духами?
Из-за вопроса и напряжения в его глазах, я нервно задергалась. Но взгляд не отвела, и не собиралась.
— Я подзаправилась.
— Перекус не решает проблемы. В будущем ты будешь впитывать магию, и она уничтожит тебя. Это как рак, который растет у тебя внутри и все уничтожает. Отрицание тебе не поможет.
— Я не отрицаю. Мне просто… нужна минутка, — я потрясла головой, пытаясь очистить ее. Я чувствовала ошеломление, пытаясь изменить себя в мире, который перевернул все с ног на голову. — Все происходит слишком быстро.
Лиам остановился.
— Зачем ты помогла девушке, когда тебя могли заметить?
— У меня не было выбора. Она сбила меня с ног.
Лиам смотрел на меня и как бы беззвучно говорил, что не купился на мой ответ.
Я вздохнула.
— Потому что ей нужна была помощь.
— Так и было, и ты помогла ей. Сделала выбор. Теперь встречай последствия, — его голос стал мягче. — Думаешь, ты сможешь вернуться и жить в отрицании, после того, что видела этой ночью?
Я отвернулась от него, пытаясь собраться с силами, пытаясь найти опору. Я не была уверена, что видела этой ночью. И да, я хотела вернуться. Хотела забраться в постель, поспать десять или двенадцать часов, проснуться утром и прожить обычный день, беспокоясь лишь о торговле сухпайками.
Хотя торговля ими даже в лучшие дни не была интересной. Когда умер мой отец, моя жизнь почти во всех отношениях остановилась. Я продолжала содержать магазин. На нем я сосредоточилась, по крайней мере, пока не встретила Таджи и Гуннара. Они вытащили меня из раковины, но в Зоне все равно почти не было жизни. Кроме страха, по крайней мере сейчас.
Черт. Может, если я научусь справляться с магией, не стану духом и меня не запрут на Острове Дьявола, я больше не буду об этом волноваться.
Я оглянулась на Лиама.
— Что у тебя на уме?
— Пошли, — сказал он. — Я тебе кое-что покажу.

* * *

Мы тихо шли в глубину района, вниз по узкой улице, мимо покрытых пленкой домов, где в дверях жалкими кучками толпились жители. В этой части Марини было больше временных убежищ, вокруг ходило больше Пара с безучастными выражениями лиц или с чистой ненавистью в глазах.  Мужчина с морщинистой серой кожей прислонился к стене, за его спиной были сложены маленькие грязные крылья, выглядывающие из грязной серой полушинели. Он настороженно наблюдал за тем, как мы идем, своими медными глазами со зрачками, как у змеи.
Это тюрьма, а мы их пленили, значит мы были врагами.
Лиам остановился у дома с ограждением из сетки. Это было длинное двухэтажное здание, с одной стороны по всему второму этажу шел балкон, с другой стороны возвышалась куча щебенки, которую никто не потрудился убрать.
Лиам открыл ворота и жестом пригласил войти. Он настороженно огляделся, прежде чем закрыть их. Я пошла за ним в здание, пахнущее корицей и дымом, вверх по узкой лестнице на второй этаж. Ступени заканчивались у двери, которую от отпер ключами.
За дверью оказалась длинная узкая квартира. Там была гостиная с диваном и бар в конце, кухонька, маленький столик и стулья напротив кучи окно. Дверь в кирпичной стене, наверное, вела в спальню или ванную.
Мебели было немного и она была всевозможных стилей. Напротив бара и кирпичной стены стояла плетеная софа, ее подушки были из изумрудного бархата. На стене за ней сохранились остатки фрески с пейзажем, ярко зеленого и голубого цвета. Барная стойка была напротив шкафчиков из блестящего дерева с зеркалом в деревянной раме. Барную стойку и бутылки рома с бурбоном, наверное, спасли из бара, который не пережил войну.
Я оглянулась на Лиама, наши глаза встретились.
— Это твой дом, — поняла я.
— Да.
Но он же человек.
— Ты живешь на Острове Дьявола?
— Я жил в Марини до войны. Не вижу причины прекращать это.
— И Сдерживающие не возражали? — мне все еще надо было понять связь между ними.
— Им нравится следить за мной.
Я подошла к раскрашенной стене, и скрестив руки, смотрела сцену, аккуратно изображенную на штукатурке. Было похоже на обед в Эпоху Регентства в Англии. Дюжина мужчин и женщин в белом расположились у озера, вокруг корзинки и одеяла для пикника, сзади большой дом. Краска поблекла, дом частично осыпался, некоторые участники вечеринки потеряли нарисованные конечности.
Эта картина, наверное, олицетворяла войну.
— Ты живешь в Квартале? — спросил Лиам.
— Над магазином, — ответила я, оглядываясь на него. — Мне было семнадцать, когда все началось. Я не знала своей матери. Жила с отцом, помогала ему в магазине. Теперь и его не стало, и он стал моим.
— Мне жаль.
Я кивнула.
— Есть счастливые истории, есть грустные истории. И все из-за войны.
— Да, из-за войны.
Я отвернулась.
— А ты? Твоя семья? Ты близок с ними?
— С некоторыми, да, — вот и все, что он сказал.
Я кивнула, и нарушив тишину, спросила.
— Что мы тут делаем?
Он долго смотрел на меня, оценивая, взвешивая. Слишком долго.
— Иди сюда. Я хочу тебе кое-что показать.
Он прошел в конец квартиры и исчез в дверях. Он не стал смотреть, пошла ли я за ним, но я пошла. Мне было любопытно как выглядит убежище такого, как Лиам Куинн.
Когда я ступила за порог, то уже не была уверена, убежище ли это или скорее дань самой большой кровати, которую я когда-либо видела.
Комната была примерно той же длины, что и квартира. Кровать смотрела на другую стену с окнами, подголовник был у перегородки, которая, вероятно, скрывала вход в ванную и туалет. Основание было длинным и богато украшенным, а сверху лежал толстый матрас.
Я подошла к кровати и пробежалась пальцами по отполированному дереву.
Я посмотрела вверх и обнаружила, что он рассматривал меня, по шее побежало тепло. Не часто меня ловят на том, что я пялюсь на гигантскую мужскую кровать.
— Красиво, — произнесла я как опытный оценщик.
— Спасибо. Мой дед по линии отца изготовлял мебель. Но я хотел показать тебе не ее. Иди сюда.
Я кивнула и последовала за ним за перегородку. Как я и догадалась, за ней были двери в ванную, туалет, и маленький кабинет. Именно это он хотел мне показать.
В кабинете был большой стол со стаканчиком для карандашей и ноутбуком. На стене над ним были мутные фотографии, вырезки из новостей, записки, написанные от руки вокруг карты города, утыканной цветными булавками. Они соединялись между собой цветными нитями, как зловещее произведение искусства.
Самыми большими были фото девушки с длинными темными волосами и сияющими карими глазами. На одной она была малышкой с темными косичками в платье с раздутой юбкой. На другой она была уже подростком, в джинсах и винтажной футболке Луизианского Университета, ее длинные волосы были завязаны в хвост.
— Ее звали Грейси. Моя младшая сестренка. Ей было шестнадцать.
Я оглянулась. Он пробежался рукой по волосам, и пока он смотрел на фото, я поняла, что он выглядел уставшим, как человек, который долгое время боролся за что-то или кого-то.
Жалость сдавила мне грудь.
— Мне жаль. Что произошло?
— Ее убил дух.
Во рту пересохло, в желудке похолодело. Дух — то, чем я могла стать, убил его семью. Не удивительно, что он хотел убрать меня с улиц. И, наверное, часть его, ненавидела мою сущность.
Я кивнула, стараясь держаться спокойно.
— Когда она умерла?
— Семь месяцев назад, — он пошел вперед и встал за мной, глядя на созданную им доску. — Когда началась война, ей было только десять. Она пережила ее только для того, чтобы ее убил дух, — он указал на звезду около Садового района.  — Ее убили здесь. Остальные черные точки — места атак других духов. Я выслеживал их.
Они были разбросаны по городу в случайном порядке, последовательности я не видела.
— И что ты из этого узнал?
— Мы склонны полагать, что духи не  могут думают. Что они жестокие, агрессивные и нападают на все, что близко. Но количество нападений увеличивается. За последние четыре месяца в Новом Орлеане случилось двадцать четыре нападения. И они становятся более запутанными.
Волоски на моей шее встали дыбом, его слова всколыхнули мою память.
— Что значит более запутанными?
— Думаю, они проявляют больше независимого мышления. Больше планируют. Выслеживают жертву. Нападают парами, как духи сегодня ночью. Убивают вместе.
Я открыла рот и почти сказала то, что видела, но не смогла преодолеть то, что это казалось безумием.
Но Лиам этого не упустил. Он сузил глаза, оценивая.
— Ты что-то видела?
— Не знаю, — ответила я. — Я посмотрела запись и ничего не увидела. Может, мне просто привиделось.
— Просто расскажи.
Мне было неловко говорить об этом, но я себя заставила.
— Прежде чем я пошла на аллею, было похоже, что они общались, выбирали, ну… стратегию. Приняли какое-то решение и следовали ему. Один пошел в одну сторону, другой в другую.
Лиам нахмурился, скрестив руки на груди.
— Я тоже не видел этого на видео.
Я кивнула.
— Может, мне привиделось. Не знаю. Все произошло очень быстро.
— Думаешь, привиделось?
Я вздохнула.
— Нет, — я остановилась. — Думаю, они общались. Но разве это не безумно?
— К сожалению, нет. Что-то изменилось. Просто не знаю, что.
Я кивнула, чувствуя себя уже не такой нелепой, и оглянулась на доску и фото девушки, которая потеряла жизнь так ее и не начав.
— Ты уже был охотником за головами, когда начал искать ее убийцу, — я оглянулась на него. — Но теперь у тебя иная причина понять их.
Его глаза стали цвета темного и опасного моря.
— Она не должна была умереть, — в его голосе слышалась вина. — И мне нужно это по этой причине. Все, что я могу сделать для нее — понять, что случилось и остановить это.
И вот он общался с Восприимчивыми. Корнями зла, забравшими его сестру.
Мы оба знали любовь и потерю, боролись за это. Я каждый день работала в магазине, чтобы сохранить то, что было, реальность. Он работал каждый день, чтобы ее потеря не была напрасной.
— Я тоже очень скучаю по папе.
Я не собиралась этого говорить. И точно не ему, мужчине, которого знала лишь пару часов, в ночь, посвященную жизни, а не горю. Но так уж вышло.
Я почувствовала на себе взгляд Лиама, но сама смотрела на линии и квадратики, которые формировали передо мной на карте Французский квартал.
— Он погиб?
— Как раз перед окончанием войны. Его ранили в ночь битвы при Порт Аллене. Произошло второе небольшое нападение на Квартал.
— Я помню. Возле Старого Монетного Двора.
Я кивнула.
— Он не был бойцом, но армия изрядно поредела из-за Порт Аллена, так что он и некоторые остальные пошли помочь. Сражение было хаотическим. Его подстрелили.
— Стрелой?
Я посмотрела вверх на него.
— Пулей.
Лиам приподнял брови. Он быстро понял. Пара не использовали пули, зачем, если есть магия? И это означало, что подстрелил его человек.
— Огонь по своим, — сказала я. — Не было электричества, лунного или другого света, и войска были окружены. Все было в движении. Так или иначе, они подлечили его огнестрельное ранение, и он даже начал идти на поправку.
— А потом? — спросил он, когда я остановилась.
— Тромб, решили, что от раны. Тогда в клиниках было не много врачей.
— Мне жаль.
Я кивнула.
— Он — причина почему я осталась в магазине, — я отвернулась к стене. — А она — причина, по которой ты хочешь, чтобы я получила помощь.
— Частично, — он протянул руку и поправил криво висящую фотографию. — Восприимчивые по своей сути не опасны, не больше, чем сейчас Пара. Они лишь потенциально опасны. Но Сдерживающих различие не волнует. — Он посмотрел на меня. — А меня, да. Именно поэтому я не сдаю их сюда, — он замолчал. — Когда я впервые встретил Восприимчивого, то ожидал увидеть монстра.
В его голосе было удивление.
— И обнаружил не это?
Он улыбнулся, повернулся ко мне лицом, прислонившись бедром к столу.
— Нет. Сорокачетырехлетнего мужа и отца шестерых. Живет с мамой и детьми, оставил дом в пригороде. Его преступление? Садоводство.
— В этом его сила?
Лиам кивнул и развел руками.
— Кукуруза высотой в четырнадцать футов. Дыни большие, как микроволновка.
Я широко улыбнулась, изумляясь и завидуя.
— Черт. У меня участок в саду Флориссант, но вот с этим у меня не очень. Так что произошло?
— К сожалению, он привлек внимание. Сдерживающие узнали о нем, так что в Новом Орлеане он оставаться не мог без того, чтобы попасть на Остров Дьявола. Так что я помог ему собраться и отвез с семьей в дельту реки, — Лиам остановился. — И он не единственный.
— Технически, это предательство.
— Это и было предательством, — сказал он, глядя на меня. — Но оно того стоило.
Мгновение мы стояли в тишине, плечо к плечу, а смерть смотрела на нас. И второй раз за ночь что-то изменилось. Что-то между нами, как будто мы пересекли барьер между чужими и друзьями. Связь исчезла, момент прошел, и воздух, казалось, снов стал чистым.
— Так или иначе, это было до того, как я начал охотиться. А когда начал, встретил других Паранормальных и Восприимчивых. Они не были духами, ничего близкого, так что я понял, что для этого должна быть причина. Мне сказали, что магию можно регулировать и контролировать.
Такую информацию могли бы получить Сдерживающие, если бы захотели. И это расстраивало.
Лиам вздохнул.
— Ты когда-нибудь задумывалась, почему мы не ушли? Не начали жизнь за Зоной?
— Потому что воспоминания — самые крепкие цепи, — ответила я.
Казалось, его удивил мой ответ.
— Хорошее замечание.
— У меня есть много времени подумать, между зарядкой батарей и работой с гадким антиквариатом, — я кивнула в сторону изображения. — Так ты думаешь что-то с духами? Если они меняются, то почему?
Через мгновение он переключил внимание на стену.
— Ну, может быть, потому что духами становятся разные люди. Или становятся по-разному.
Я нахмурилась.
— Такое возможно? Ну… это же просто биологический процесс, так? Это эффект от того, что слишком много магии уничтожает разум и тело.
Лиам покачал головой и пошевелил плечами и шеей, чтобы расслабить напряжение.
— Не знаю. Любая теория — это лишь предположение того, что происходит. Я просто не собрал достаточно информации. И мешает то, что Сдерживающие этого не хотят, ведь тогда федералам придется признать, что возможно регулировать магию.
Он смотрел на стену еще мгновение.
— Ну, то что мы стоим здесь, ничем не поможет. Давай займемся делом.
— И это?
— Я собираюсь познакомить тебя кое с кем. Это первый шаг в твоем пути овладением магией.
Ну, по крайней мере, мне нравились шаги.

* * *

Лиам взял бумажный пакет на кухне, затем запер квартиру и снова пошел вниз. Я последовала за ним к соседней двери здания, той, что была с длинным балконом.
— Человек, с которым мы увидимся, живет по соседству?
— Да.
— Уже поздно, — сказала я, небо по-прежнему было темным, хотя скоро должен был наступить рассвет.
— Она не много спит.
Я пошла за ним по дорожке к темному входу с большой дверной ручкой в форме головы лисицы. Он открыл дверь и придержал ее, чтобы я могла войти следом.
На первом этаже в нескольких больших комнатах с дубовым полом и стенами с обоями мебели не было. На стенах были темные пятна от дыма и пепла, пол покрыт ими. Длинные полосы и пятна, как будто здесь было сражение.
Я оставила Лиама в фойе и пошла в гостиную. Она была большой, наверное, раньше здесь была чудесная мебель для приема гостей и неудобные кресла.
Где-то в глубине дома раздалось хныканье.
Моим первым желанием было пригнуться. Не знаю зачем — чем это может помочь, если внизу по коридору находился недружелюбный Пара?
Я услышала стук когтей по полу, и большая желтая собака, наверное, лабрадор, влетел на порог и замер, разглядывая меня.
Я много месяцев не видела собак. В Зоне было не так уж много еды, так что тяжело было прокормить питомца. Мне нравились собаки, но я была достаточно умна, чтобы держаться с ними осторожно. Я медленно присела, протягивая ему руку, чтобы обнюхал, и ждала, когда он подойдет.
Он тихонько подался вперед, делая по шагу за раз, пока не дошел до меня. Он обнюхал мне руку шершавым, мокрым носом, затем прижался к моей ладони. И вот так мы стали друзьями.
— Привет, мальчик. Тебе нравится больше за ушком или шейку? — я почесала ему шею под выцветшим ошейником, его задняя лапа ритмично застучала по полу. —  И у нас есть победитель. 
— Фостер, как ты непостоянен.
От звука голоса Лиама Фостер поднял голову. Он увидел его, понесся вперед, сел, положив морду на лапы. Он заскулил.
— Не позволяй ему тебя одурачить, — сказал Лиам, наклоняясь, чтобы почесать его. — Это он внимание выпрашивает.
Лиам остановился на ушах Фостера, и хвост собаки громко застучал по деревянному полу.
Возможно, за грубым фасадом Лиама скрывалось нечто большее. Не может же такому милому псу нравиться придурок, да?
Когда Лиам снова встал, Фостер перекатился на спину и почесался о деревянный пол с поросячьим повизгиванием.
— Он же собака?
— Лабрадор на сорок процентов. На тридцать кот. А на тридцать процентов поросенок или что-то подобное.
Фостер снова перекатился, встал, отряхнулся от носа до хвоста. Он снова сел и уставился вверх на Лиама, ожидая внимания, инструкций или чего-нибудь вкусного. Заметив бумажный пакет, он низко взвизгнул.
— Умный.
— Избалованный, — сказал Лиам. — У тебя есть домашние животные?
— Нет, — пожала я плечами. — Хотя в Квартале я кормлю уличную кошку.
— Ну, это не считается.
Тут не поспоришь.
— Она наверху, — сказал Лиам. Он указал на главный вход. — Следи за дверью, Фостер.
Фостер издал нечто между рычанием и воем, но встал и поспешил к двери, стуча когтями, и сел напротив нее.
— Хороший пес, — сказала я.
— Да, и он часть семьи.
— Думаешь, будут проблемы? Ну, нам точно нужен охранник?
Его глаза снова потемнели.
— Всегда будут проблемы. Сложность в том, где, когда, и как ты к этому подготовлен.
— Ты такой оптимист, Лиам.
Услышав новый голос, я посмотрела наверх и увидела женщину в коридоре с пластмассовым кувшином. Она была опрятной, в хорошей форме, с темными, короткими волосами, карими глазами и высокими скулами. Ее темная кожа контрастировала с ярко-голубым медицинским халатом.
— Виктория.
Она улыбнулась ему.
— Рада тебя видеть.
— Это Клэр. Клэр, Виктория. Она сиделка Элеоноры.
Виктория подошла без лишних колебаний и протянула руку.
— Приятно познакомиться.
Ее рука была прохладной, рукопожатие крепким.
— Мне тоже, — ответила я.
— Как она? — спросил Лиам.
— Сегодня хороший день. Она устала, но съела немного супа, — она хихикнула. На рынке сегодня нет хороших груш, и значит в клинике тоже, так что она их не получила сегодня на обед и была весьма недовольна.
Лиам хохотнул.
— Как обычно.
— Ага.
— Примет гостей?
— Как всегда. Ты же знаешь, она любит поболтать.
Лиам кивнул.
— Идешь в клинику?
— Ага, отработала двойную смену, завтра выходной. Я ухожу чуть раньше, но Мария придет примерно через пол часа.
Лиам кивнул.
— Проводить тебя?
Она приподняла рубашку, за ремень ее брюк был заткнут пистолет.
— Сбивает пески с двадцати футов.
— Тогда оставайся за двадцать один перед ними, — сказал он. — Спокойной ночи.
— Тебе тоже, Лиам. Тебе тоже.
Фостер не покинул свой пост перед дверью, так что Виктория, чтобы выйти, просто перешагнула через него. Когда она закрыла дверь, он понуро уселся.
— Клиника Острова Дьявола, — пояснил Лиам. — Она из персонала.
Это объясняло, почему у другого человека была свобода действий на Острове Дьявола. Наверное, такой тон и пытался задать Комендант — люди всегда будут здесь, всегда будут наблюдать.
— Что такое пески? — спросила я, следуя за ним по лестнице, покрытой потрепанным ковром.
— Маленькие летающие Пара. Мелкие засранцы, любящие кусаться.
На лестничной площадке находилось несколько закрытых дверей, по схеме дома я предположила, что это спальни. Лиам подошел к последней и постучал.
— Войдите, — сказал мягкий бесцветный голос.



 
ТриадочкаДата: Среда, 09.09.2015, 21:08 | Сообщение # 9
Ловчий
Группа: Переводчик
Сообщений: 135
Награды: 1
Репутация: 100
Замечания: 0%
Статус: Offline
Глава 7


По сравнению с остальной частью дома, пустой и запущенной, эта комната была дворцом. Это была большая спальня с высоким потолком и большими окнами. Деревянные полы, почти каждый их дюйм покрыт чудесными плетеными коврами. Отштукатуренные стены с высокими карнизами, теплый темно-зеленый цвет. В позолоченных рамах были портреты аристократов и аристократок, над которыми папа разрыдался бы, и их затмевала великолепная французская антикварная мебель. Маленькая кровать, высокий комод, круглый стол со стульями. Хотя уже был октябрь, но дом все равно оставался приготовлен к лету, тонкая белая ткань покрывала мебель.
На стуле с высокой спинкой у окна сидела женщина в синем платье, на плечи наброшена шерстяная шаль радужных цветов. Ее кожа была чуть смуглой и морщинистой, волосы короткими и седыми, глаза ярко голубыми. Даже сейчас она была красива, и, наверное, ошеломляла в молодые годы.  И я ее узнала.
Элеонора Арсено. Арсено были старейшей семьей Нового Орлеана, наверное, даже старше семьи Креол. У них был особняк на Эспланаде, и каждый год они устраивали балы учредителей. По крайней мере так было, пока война не покончила с традициями.
Она посмотрела прямо на меня, потом на Лиама и широко улыбнулась. Ее взгляд блуждал около нас, как будто она не различала, где мы были. Даже если она и могла видеть, то не очень хорошо.
— Привет, Элеонора, — сказал он, подходя к ней и прижимаясь губами к ее щеке.
— Привет, милый. Как ты?
— Хорошо. Я принес тебе чай.
Так вот что было в бумажном пакете. Надо было заглянуть. И мне точно надо найти поставщика Куинна.
— А как твоя подруга? — спросила Элеонора. — Твоя Блайт?
— С ней… все хорошо.
Я решила, что Блайт была его девушкой.
— Хммм, — произнесла Элеонора и посмотрела на меня. — А это кто?
— Клэр Конноли. Она работает в Квартале. Она Восприимчивая.
— А, — сказала она и посмотрела на меня своими пронзительными голубыми глазами. На меня, но и не совсем. Ее глаза были прикованы к чему-то, но не думаю, что это была я.
— Я Элеонора, — сказала она и похлопала по ручке стула. — Посиди со мной, Клэр Конноли.
Я подошла к ней, и села на маленький пуфик напротив ее стула. Она протянула руку, и я взяла ее. Ее кожа была прохладной и нежной, и казалась хрупкой, как у птички.
— Расскажи мне о себе, Клэр.
Я с сомнением переводила взгляд с нее на Лиама.
— Не уверена, что есть, что рассказывать.
— Всегда есть, что рассказать. Ты из Нового Орлеана. Слышу по твоему голосу. Он очень милый.
— Спасибо мэм. Я из Нового Орлеана. Семья моего отца отсюда — Конноли.
Она мягко улыбнулась.
— Не нужно тут никаких «мэм», дорогая. Если ты прошла мимо Лиама, Виктории и Фостера, то мы уже друзья.
— Лиам лаял больше всех.
Элеонора откинула голову и рассмеялась чудесным мелодичным смехом.
— Как всегда, дорогая. Как всегда. Итак, говоришь, ты Конноли. Не из семьи Майкла Конноли? Того, что управлял «Королевскими рядами»?
— Майкл был моим прадедом, — он эмигрировал из Ирландии. — Моего отца звали Марк.
Она кивнула.
— Думаю, моя семья знала их обоих. Часто делали покупки в магазине, — ее голос смягчился. — Твоя семья все еще жива?
— Нет. Ну, то есть, со стороны Конноли. Последним был мой отец. Его не стало. А матери я не знала.
Она издала тихий понимающий звук.
— Ясно. Значит, ты последняя в роду. Магазин все еще работает?
— Да. Буду хранить до последнего.
И затем до меня дошло. Из-за Лиама у меня появилась надежда продолжать заниматься магазином, жить «нормальной» жизнью, а ведь какое-то время назад я считала это невозможным.
Я посмотрела на него и увидела, что его глаза уже были прикованы ко мне.
— Лиам помог мне сегодня. Магазинчик откроется завтра, потому что он помог мне.
Лиам кивнул.
— Меньшее, что я мог сделать.
— Хорошо, — произнесла Элеонора. — Хорошо. Рада слышать, что он выполняет свой долг перед городом. Мы живем в хорошем городе.
Она похлопала меня по руке, которую все еще держала, и посмотрела прямо над моей головой. Мне показалось, что она вообще не видит.
— Ты можешь призывать вещи, — сказала она. — Двигать их.
Я моргнула. Никогда не думала об этом, как о «призыве» вещей, но да, примерно этим я и занималась.
— Да. Ты это увидела?
— Я слепа лишь в этом мире, дорогая. Не в другом.
Я испуганно посмотрела на Лиама.
— Во время Второй битвы Элеонору ударили шаруром — жезлом заклинаний. Она начала терять зрение в нашем мире и стала способной видеть магию.
— Ты Восприимчивая? — спросила я.
— Не совсем, — ответила она. — По крайней мере, не активирую магические мониторы. Мы верим, что Восприимчивыми рождаются, что их Восприимчивость часть их сути. Я родилась не такой, но получила новое зрение, так мне нравится это называть — новое зрение из-за того, что в меня ударили магией. И еще, возможно, из-за места, где меня ударили.
Она осторожно дотронулась до лба, к шраму, который пересекал его.
— Префронтальная кора головного мозга, — пояснил Лиам.
— Центр обработки нервных импульсов, — произнесла я, и Лиам кивнул, подтверждая.
— Вот туда ее и ударили, — сказал он. — Мы думаем, именно поэтому это так на нее повлияло.
— И никак иначе, — сказала Элеонора. — Но мне и этого достаточно. Что привело вас сюда?
— Клэр нужен учитель.
Мне не понравился намек, что изначально я все делала неправильно, но не могла с ним не согласиться.
— В нашей жизни нам всем нужны учителя, — сказала Элеонора успокаивающе. — В разное время мы учим разные уроки.
Она улыбнулась, и я увидела отблеск непокорности, наверное, в подростковом возрасте у нее были проблемы.
— Мой муж научил меня танцевать танго, — сказала она. — Он был очень красив. Почти так же, как Лиам. И он был чудесным танцором. Он водил меня на танцы в пятницу по вечерам, потому что, конечно же, субботы были для месс, и мы танцевали, как безумные.
Она погрузилась в воспоминания, улыбаясь так счастливо. И затем, казалось, стряхнула их с себя.
— Я иногда теряюсь в прошлом. Боюсь, стареть — опасно.
— Уж лучше стареть, чем нет, — вставил Лиам.
Не могла не согласиться.
— Каждый встреченный нами человек может научить нас чему-то. Гораздо труднее найти идеального учителя для того, что тебе действительно надо выучить. У каждой магии свой цвет, — продолжила Элеонора. — Лучший человек — не тот, чей цвет совпадает с твоим, а тот, чья магия дополняет твою, вроде цветового круга. Например, желтый и фиолетовый дополняют друг друга. Каждый привносит в другой лучшие качества. А вот желтый с зеленым, нет. Они сталкиваются, создают напряжение. А напряжение нам тут не нужно.
Свободной рукой она указала изящным жестом на остальную часть комнаты.
— Принеси мне кварц, пожалуйста. Он на серванте за алебастром.
Лиам кивнул, встал, прошел к буфету из темного дерева с несколькими ящиками с серебряными ручками, на его верху громоздились безделушки и воспоминания. Нет, не громоздились, скорее всего Элеонора знала, где что стоит. Но их было много. Он принес прозрачный, угловатый стержень кварца, размером со свечу.
— Спасибо, милый, — сказала она и положила кварц на стол, за конусообразной свечой, стоящей на бело-синем блюдечке. Достав длинную спичку из маленькой коробки элегантным движением запястья, она подожгла фитиль, в воздухе появился запах серы.
Свет проходил через кварц, создавая на столе перед ней радугу. Я всегда их любила. Что-то в них успокаивало, думаю, порядок цветов. Каждый оттенок на своем месте.
— Теперь, — произнесла Элеонора. — Твою руку, дитя.
Я подала ей руку.
— Вначале, — сказала она, — мы выясним твой цвет.
Своей нежной прохладной рукой она поднесла мою к кварцу.
Как только кожа коснулась света, радуга задрожала и распалась, исчезли все цвета, кроме оранжевого.
Элеонора улыбнулась.
— Интересно. Милый оттенок, я называю его «тыквенный».
— Ты видишь цвет? — спросила я осторожно, надеясь не обидеть.
— Это не просто цвет, — сказала Элеонора с улыбкой. — Это отражение магии, след магии, который приходит из их мира в твой. В их мире — это магия. В нашем мире — электроны.
— Элеоноре нравится наука, — сказал Лиам с улыбкой.
— Как и должна нравиться всем умным женщинам, — сказала она, — по меньшей мере, они должны бысть с ней знакомы. Именно так я и смогла столько узнать об их мире. Читая, экспериментируя, делая записи. Как можно больше узнавая от Пара, которых встретила здесь.
— Многих встретила?
— Парочку. Многие из них милый люди, некоторые нет. Исходя из моего опыта, не очень-то отличаются от людей. Теперь, держи свою руку здесь, пожалуйста. Лиам, ты не принесешь мне мою записную книжку?
Лиам прошел к бюро, открыл дверь буфета и достал красную кожаную книжку, ее страницы были скреплены латунной защелкой. Он протянул ее Элеоноре, которая ощупывала воздух кончиками пальцев в ее поисках, прежде чем опустить ее на колени. 
Она открыла ее, появилось нечто, похожее на линию цветов. На половине страницы были нарисованы маленькие квадратики прозрачных цветов, каждый лишь немного отличался от другого. Она была немного похожа на один антикварный альбом с образцами цветов акварели, который я видела в магазине. Другая была исписана таким маленьким и аккуратным почерком, что я не могла его прочитать.
Элеонора быстро переворачивала страницы, цвета расплывались от красного до оранжевого, приближаясь к моему тыквенному. Она замедлилась и остановилась на квадрате, который выглядел также, как и свет, все еще идущий сквозь призму, затем взяла маленький карандаш, прикрепленный к цепочке на ее шее.
Начав писать, она замерла.
— Твое второе имя, дорогая?
— Бриджет, — ответила я. — Это имя моей бабушки.
— И весьма милое. Клэр Бриджет Конноли, — она записала мое имя, затем снова уронила карандаш. — И я тебя записала. Ну, конечно же, не совсем твое имя. Я использую собственный код для твоей защиты.
— Конечно. Это все Восприимчивые? На каждом цвете?
— И Восприимчивые, и Пара. Это собрание цветов и их магического эха из Запределья. Я подписываю имена, когда нахожу их. За семь лет их не так уж и много.
Удовлетворенная тем, что записала меня в своем журнале, она стала просматривать страницы, пока зеленый не сменил синий, а затем стал индиго. Наконец, она остановилась и хмуро прикоснулась пальцами к странице, будто просматривая что-то достаточно удаленное.
— Думаю, это. Имена, Лиам?
Она указала на записи под каждым квадратом.
Лиам наклонился, читая первое имя.
— Майкл Темперли.
— К сожалению, мертв. Да упокоит господь его душу, — сказала Элеонора и перекрестилась.
— Элизабет Коньерс Проктор.
— Тоже мертва, — произнесла Элеонора. — Но не жаль. Она была ужасным человеком. Жена сенатора Эллиса Проктора. Мы пригласили ее на вечеринку, и у нее хватило сообразительности отказаться, потому что мы были слишком креолами для нее.
Элеонора издала звук, выражающий нечто между недоверием и отвращением, но при этом выглядела леди. 
— Как будто такое возможно. Ну, все равно, слишком поздно для нее. Кто еще?
Элеонора нахмурилась, пробегая пальцами по книге. Она накрыла один из квадратов, нахмурилась еще сильнее, затем вернулась на ряд.
— Боюсь, это самое близкое из того, что имеется. Лиам?
Улыбка Лиама увяла, когда он прочитал слова.
— Никс.
В комнате установилась тишина, будто это имя разорвало бомбу, что бы это не значило.
— Гэвине это не понравится, — прервал Лиам затянувшуюся тишину.
Элеонора издала несогласный звук.
— Нравится или нет, не важно. Она правильный выбор. Вот и все. Нет смысла спорить с комплементарной магией.
Лиам заворчал.
— Как будто магия ее останавливала. Я согласен, что Никс — хороший выбор, но ее надо убедить, — он почесал шею. — С радостью предоставлю это тебе, Элеонора.
Я не была уверена, о ком говорил Лиам, но казалось, Элеонора поняла. И в этот раз ее ответ был коротким.
— Лиам, дорогой, уверена, ты разберешься.

* * *

Мария была еще одной серьёзной медсестрой, я решила, что это требование к работе, учитывая место. Рассвет едва занимался, мы оставили Элеонору с Марией и обещали навестить ее снова. От того, что я надеялась не возвращаться больше на Остров Дьявола, я почувствовала себя немного виноватой. Но Лиам может передавать ей сообщения.
И еще я чувствовала себя виноватой от того, что собиралась сказать это Лиаму. 
Попрощавшись с Фостером, пришлось почесать его гораздо больше, чем я предполагала, мы снова вышли в ночь. Небо над стеной все еще было темным, но это не продлится долго. Через несколько часов мне нужно открыть магазин. Длинная ночь и все, что произошло, стали давить на меня. Я устала.
— Так как ты познакомился с Элеонорой? — спросила я, пока мы шли к главным воротам и свободе, которую я ожидала с нетерпением.
— Она моя бабушка.
— Твоя… — начала я, затем остановилась, думая о том, что он рассказал о своей семье. — Твоя бабушка — Элеонора Арсено?
— Да.
Фамилии не совпадали, должно быть, она его бабушка со стороны матери.
— А мужчина, научивший ее танцевать танго? — спросила я с улыбкой.
— Это мой дедушка Арсено. И это немного неудобный разговор.
Я улыбнулась.
— Откуда в тебе кровь каджунов?
— От отца, — ответил Лиам, в ответе было меньше энтузиазма.
  Я кивнула, и мы прошли еще несколько футов.
— Элеонора здесь в заключении? — спросила я мягко, будто это даст мне тайную защиту, чтобы это не случилось со мной.
Лиам покачал головой.
— Нет. Я привел ее сюда, когда умерли мои родители. Решение было не из легких, но иногда лучше быть чужим среди чужаков. Снаружи, даже если бы Сдерживающие не почувствовали ее магию, не нашли ее, она бы оставалась одна. Она слишком отличалась от остальных. Ей нужны люди, которые ее поймут.
— Под людьми ты подразумеваешь Пара?
Он кивнул.
— Мозес знает о ней и навещает. Они хорошие друзья. Он научил ее парочке игр из Запределья, — Лиам хохотнул. Ему шло изумление. — Он сказал, что она мухлюет, когда думает, что это сойдет ей с рук.
И я не смогла сдержать смеха.
— Мне нравится эта идея.
— И мне, учитывая, что и он, наверное, этим же занимается. «Если тебя не поймали, то это не мухлеж», — произнес он, неплохо имитируя сильный акцент Мозеса.
— Неплохая пародия, — сказала я. — Ты такое проделывал перед Мозесом?
Лиам фыркнул.
— Черт, нет. Он будет рвать и метать.
Да, похоже на правду.
— Что насчет Сдерживающих? Им не все равно, где она?
— У того, что ты Арсено, есть свои преимущества, — ответил он. — У меня несколько знакомых в КБЦ, и это помогает. И у нее есть знакомые, друзья по всей стране. Ее деньги не очень-то помогают в Зоне, но имеют значение в остальной части мира. У нее есть, скажем так, защитники. Сдерживающие считают, что она здесь, чтобы я мог за ней присматривать. Частично это правда. Они знают, что она слепа и стареет. Они думают, это делает ее безобидной. И они очень-очень ошибаются.
Я пнула камешек на дороге, затем снова, наблюдая, как он катится перед нами. Нечаянно я послала его влево, но Лиам перехватил его ногой и снова послал вперед. Мелочь, но я добавила это в колонку «плюсов» Лиама. В военной зоне не так-то легко дурачиться.
— Она мне нравится. Кажется очень грозной.
— Так и есть. Ты мне немного напоминаешь ее. Вы обе безрассудно храбры.
Я фыркнула.
— Лиам Куинн, не думаю, что это был комплимент.
— Клэр Конноли, — произнес он, мое имя мягко соскользнуло с его губ. — Я в этом тоже не уверен.
Я остановилась и посмотрела на него, потому что, услышав неожиданную серьезность в его голосе, захотела посмотреть на выражение его лица. В глазах была буря, выражение лица напряженное, задумчивое.
— Идем, — сказал он. — Отведу тебя домой, а потом поговорю с Никс.
— Она не живет на Острове Дьявола?
— Она часто переезжает, — ответил Лиам уклончиво.
— И что же она будет делать?
— Научит тебя, как не стать монстром.
— Хорошая цель. А не можешь немного уточнить детали?
— Это включает в себя регулирование магии, — сказал он. — Не уверен насчет деталей. Это слишком далеко от меня.
— И что же тебе близко?
— Быть воином и крутым парнем.
— И скромной душой, едва осознающей свою силу?
— Ну, и это, конечно.
Когда Лиам наклонился к моему уху, от удивления у меня побежали мурашки. Но его интерес вовсе не был романтическим.
— Я тебе скажу кое-что, и хочу, чтобы ты смотрела прямо.
Тон был спокойным, деловым, и я была достаточно умна, чтобы понять, что он не шутит. Я слегка кивнула.
— За нами идут двое Пара, и двое наблюдают впереди. Двое за мной на семь часов. Те, что впереди, на два часа, и они хотят с нами поговорить. Те что сзади, хотят отрезать путь. Посмотри быстро, если хочешь, но изобрази, будто смотришь на архитектуру.
Я так и сделала, посмотрела вперед, но вовсе не на архитектуру. Я искала агентов Сдерживающих, которые должны были стоять на постах… но их не было.
— Охрана?
— Наверное, им заплатили за несколько минут в тишине. Не так уж сложно подкупить ребят в Землях Нищеты.
— Похоже, это не первый твой опыт в подобных ситуациях.
— С этими парнями я лично не знаком, но, скорее всего, они от Соломона. Он дружелюбный криминальный лорд района. Трус, но умеет помогать, и получать за это плату.
— Он помог тебе?
— Нет. Но он так считает. И этого для него достаточно. Я разберусь. Держись за мной.
Я была на войне, умела драться, могла за себя постоять, что доказала с духами.
— Я не буду стоять в стороне и просто…
— Ты не можешь использовать магию, — напомнил он. — И это я привел тебя на Остров Дьявола, и значит несу за тебя ответственность.
Спорить времени не было. Они вышли на улицу. Двое впереди, двое сзади. Они выглядели почти как люди, но их кожа была, как у амфибий. Глаза и уши были большими и круглыми.
— Пещерные жители, — прошептал Лиам. — Предпочитают сбежать, а не драться.
Это объясняло, почему я не видела их раньше, и почему Лиам не казался впечатленным.
Пара справа вышел вперед. У него были маленькие белые острые зубки. Я уже видела других Пара с заточенными зубами, и от этого мое сердце затрепыхалось. Но если я буду выглядеть напуганной, это никак не поможет. Я заставила себя встать и немного выпрямиться.
— Соломон хочет поговорить, — сказал Пара.
Выражение лица Лиама стало холодным.
— Я его тут не вижу, и я не говорю с людьми, которые слишком трусливы, чтобы самим передавать свои сообщения.
Пара обнажил зубы.
— Только идиот оскорбляет Соломона.
— Только идиот работает на Соломона, — поправил Лиам. — Его схватили Сдерживающие, он живет на Острове Дьявола и использует мальчиков на побегушках. Не очень-то хороший лидер.
Все случилось быстро, Пара сзади попытался схватить меня, а один из тех, что был впереди — Лиама.
Сейчас бы пригодился пистолет Лиама, который он отдал Сдерживающему.
Первый парень, который пошел на меня, пах протухшей водой. Я отступила за него, а когда он начал разворачиваться, наступила каблуком ботинка ему на ногу. Он выругался, споткнулся и отступил.
Второй подошел медленнее. Я попыталась ударить его, но пальцы скользнули по гладкой, похожей на резину, коже. Это было, словно пытаешься ударить электрического ската.
Пара заревел и устремился вперед. Я попыталась пригнуться, но он был быстрее. Он завернул мою руку за спину и приподнял меня.
— Отпусти, козёл! — я лягнула назад, пытаясь попасть каблуком между ног, но он продолжал уклоняться от моих ног.
Лиам был похож на боксера, крепкий и подтянутый, и даже двигался, как тот. Легко стоял на ногах, быстро двигался и быстро уклонялся.
Пара попытался ударить в ответ, на лишь широко замахнулся, когда Лиам пригнулся, чтобы избежать удара. Он снова выпрямился, нанес удар в живот Пара, отчего тот согнулся.
После того, как его напарник был повержен, вперед вышел следующий Пара, и он, казалось, уже не так радовался драке.
Я извивалась, пытаясь освободиться, но рука Пара лишь крепче держала меня за талию. Он был сильнее меня, и у меня не было оружия, которое я могла бы использовать с включенными камерами.
Нужно отвлечь его.
Я прибегнула к самому простому.
— Сдерживающие! — заорала я.
Он выпустил меня. Я упала на землю, когда он наклонился ко мне, я ударила его в промежность. 
Пусть он и не был человеком, но был к нему достаточно близок. Он издал приглушенный звук и упал на колени.
Я оглянулась. Лиам получил сильный удар в бок, но снова выпрямился, его глаза сверкали. Лиам Куинн явно наслаждался хорошей дракой, и в ней держался молодцом.
Время, которое купил Соломон, вышло. В воздухе раздался вой сирен, как те, который Сдерживающие использовали, чтобы предупредить нас о нападениях.
Агенты спешили из зданий и аллей к нам, подняв жезлы, готовые встретиться с твердой плотью.
Шторы опустились, Пара, которые побросали свои дела, чтобы посмотреть на нас, снова спрятались. Им была интересна стычка с людьми, но они не хотели влезать в расследования Сдерживающих.
Агенты подлетели, окружили Пара и выкрикивали приказы, пока те не оказались на земле лицом вниз, руки за головами.
— Соломон об этом узнает! — пробормотал первый Пара.
— Ага, — пробормотал Лиам. — От меня.

* * *

Несколько агентов Сдерживающих проводили людей Соломона в невидимую часть Острова Дьявола, которую мне и представить-то было страшно. Двое задали нам вопросы о драке, кто ее начал, из-за чего. Не удивительно, что Лиам не много рассказал им, и они быстро отослали нас прочь.
По дорого назад мы не увидели ни единого Пара. Может, для них было слишком поздно, или же они решили отсидеться в зданиях, подальше от людей Соломона и Сдерживающих.
Когда мы подошли к воротам, Лиам забрал свое оружие. Когда мы прошли ворота, я собиралась попрощаться, хотя в груди и нарастало какое-то чувство потери, но он пошел за мной.
— Ты не обязан провожать меня домой, — сказала я нерешительно. Давненько я ни с кем не дралась, а сегодня это произошло дважды за ночь. Я не нуждалась в защите, но это немного выбило меня из колеи. Я не возражала против компании.
Лиам не купился на браваду, или ему было все равно.
— Сегодня у тебя будет сопровождение.
Мы молча шли вниз по улице.
— У тебя будут проблемы с Соломоном?
— У меня постоянно с ним проблемы. Соломон — это одна бесконечная проблема.
— Почему Сдерживающие не разберутся с ним?
— Потому что он полезен. Он владеет информацией. А когда ты имеешь дело с врагами на своей территории, ты многое отдашь за хорошую информацию. Однажды, он сдаст не того человека. А пока, я разберусь с этим.
Я в этом ни капли не сомневалась. Лиам Куинн не был похож на человека, избегающего конфликтов.
— Наверное, не такой ты себе представляла эту Ночь войны, — сказал он.
— Не совсем такой. По крайней мере, до встречи с духами я провела время с друзьями, — я остановилась и посмотрела на него. — Я видела тебя в Квартале. Мы решили отдохнуть, а ты стоял на дорожке.
Он молчал, а я бы отдала кучу монеток Дистрикта за то, чтобы узнать, что творится у него в голове.
— Ты появилась из толпы, как дервиш[1], — наконец сказал он. — Повсюду мелькали твои рыжие волосы.
— Вот умеешь же ты подобрать слова. И я говорю это не в хорошем смысле, но это точно можно описать как «умеешь».
Он широко улыбнулся.
— Дервиш, — сказал он снова. — Думаю, это неплохое прозвище для тебя.
— Нет, — и, хотя я даже немного чересчур наслаждалась его мужественной улыбкой, но сменила тему, чтобы перестать об этом думать. — Итак, Блайт. Она твоя девушка?
— Больше нет, — он пробежал рукой по волосам, бицепсы играли от этого движения. — Но это долгая история, и я не хочу посвящать в нее Элеонору. Она переживает.
— А, — я предполагала, что Элеоноре не стоит волноваться ни о чем, что касается Лиама, но оставила это при себе.
И когда он опустил руку и мускулы заиграли снова, я и это тоже проигнорировала.

* * *

Ночь была такой странной, что я немного ожидала увидеть дверь магазина открытой, полки разграбленными. Не в первый раз. Через несколько месяцев после окончания войны был очень холодный декабрь. Погода не позволяла ничего сажать, и в Зону практически не было поставок. Однажды, кто-то вломился в магазин и украл оставшиеся сухпайки. Они разбили переднюю витрину, раскидали антиквариат, оставили беспорядок в отчаянной попытке найти еду. Дело было в Квартале, так что следующим утром появилось еще пол дюжины людей, чтобы забрать оставшиеся вещи. Это было незадолго до того, как конвой снова начал завозить провиант в Зону.
Сегодня магазин был целым, запертым и тихим. Три ветки и разбитая вывеска исчезли, не осталось и следа того, что я дралась с духами.
— Я сообщу тебе о Никс, — сказал Лиам. — Попытаюсь разыскать ее, как можно скорее.
— Хорошо.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Внезапно мне показалось таким странным, что всего лишь несколько часов назад я не знала этого человека. Произошла атака духов, его вмешательство, допрос Сдерживающих, путешествие на Остров Дьявола и все, что происходило там. Из чужаков мы стали странными союзниками. И учитывая, как мы проделали это, все было не так уж ужасно.
— Спасибо за твою помощь. Может, в следующий раз, вместо того, чтобы вламываться, просто постучишь?
Уголок его губ приподнялся.
— Дверь была открыта.
— Ну, ну.
— Это так, — он скрестил руки на груди, его мускулы двигались в такт с его движениями.
Я кивнула. Наступило неловкое молчание. Я не знала, что сказать или сделать.
— Ну, — произнесла я, нарушая тишину, которую больше не могла выносить. — Спокойной ночи, Лиам Куинн.
Он смотрел на меня, хлопая своими длинными ресницами.
— Спокойной ночи, Клэр Конноли.
Последний взгляд, последний взмах ресницами, и с наступающим рассветом Нового Орлеана он развернулся и пошел по Роял, назад к тюрьме в конце улицы.
Это была важная ночь. И я знала, что она изменит все.
Я больше не буду избегать магии, притворяясь, что я такая же, как и все. Я пересекла линию. Я не была уверена, как далеко шагнула, но была уверена, что скоро это пойму.
Я думала о стальном взгляде Лиама, его твердой челюсти и широких плечах, расслабленной улыбке, которую он дарит только Элеоноре, и гадала, о чем он думал, пока шел в этот рассветный час. Гадала, была ли эта ночь важна и для него.
Я повернулась к двери, открыла замок и медленно толкнула. На всякий случай я немного постояла на темном пороге, прислушиваясь, нет ли агентов Сдерживающих, или духов, ищущих новой драки.
Но в магазине царила чудесная, прекрасная тишина.
Я заперла дверь, прихватила походную сумку и потащилась по лестнице на второй этаж, где засунула ее обратно в шкаф.
До третьего этажа я добралась, когда на полу уже появился квадрат солнечного света. Сегодня воскресенье, так что магазин будет закрыт до обеда. К сожалению, воскресенье еще и день конвоя, так что мне придется разобрать коробки до этого.
Наверное, я буду выглядеть, будто не спала ни секунды. Но Ночь войны означала то, что большинство людей, оставшихся в Новом Орлеане, тоже не выспятся, и мне не придется ничего объяснять.
На третьем этаже квартиры была студия со старыми дубовыми полами и кирпичными стенами, ванной посередине и окнами до потолка с обоих сторон. Передние окна с балконом выходила на улицу Роял, задние на дворик за зданием.
Мебель у меня была простой: кушетка со спинкой и деревянными подлокотниками, шкаф, комод, дубовый стол и стулья. Я поставила свечу в фонарь на окне рядом с моей кроватью. Рядом со старинным зеркалом высотой в десять футов на всю стену, лежал сильно изношенный старинный ковер.
В такие времена можно было сказать, что я жила в роскоши.
В квартире было душно. Ночь не сумела прогнать всю дневную жару, но я так устала, что мне было все равно. Я стянула одежду, залезла в ночную рубашку, упала лицом вниз на кровать.
И сразу же уснула.


Примечания:
[1] - человек, обладающий неукротимой энергией



 
ТриадочкаДата: Понедельник, 14.09.2015, 17:19 | Сообщение # 10
Ловчий
Группа: Переводчик
Сообщений: 135
Награды: 1
Репутация: 100
Замечания: 0%
Статус: Offline
Глава 8


Разбудили меня слишком рано хлопающими звуками. Уборщики Ночи войны выметали бумажные цветы и стаканчики из-под Напитка с улиц в десять утра.
К счастью, это было на два часа позже обычного. Но они пели и не очень хорошо, звук прорывался сквозь старые окна.
Даже в лучшие времена я не была жаворонком, а сегодня я была измучена, как никогда.
— Черт, — пробормотала я и натянула одеяло на голову. Я только начала засыпать, как на лестнице раздалось эхо голоса Гуннара.
— Клэр? Ты наверху?
Я прокляла себя за то, что дала ему запасной ключ.
— Уходи. Я сегодня сплю до победного.
На лестнице раздался топот. Я высунула голову и убрала волосы с глаз. Вошел Гуннар, наряженный в серую форму, которую Сдерживающие предпочитали для своих гражданских сотрудников. Он выглядел на удивление хорошо для человека, который, наверно, поспал столько же, сколько и я. Ни опухших глаз, ни нездорового после употребления Напитка оттенка кожи.
— Знаешь, какой сегодня день? — проворчала я.
— Воскресенье.
— Ага. Значит я могу поспать подольше. Зачем ты так рано пришел? И почему выглядишь так хорошо?
— Хорошо поспал. И мне сегодня нужно кое-что сделать в офисе, — никто не сказал Гуннару, что жизнь в Зоне после войны замедлилась. Если была работа, он сделает ее как можно раньше.
— Ты сумасшедший.
— Я занятой. И если ты не в курсе, перед твоей дверью выстроилась линия достойных холостяков с роскошными пенными ванными и ароматическими свечами.
Я застонала, подумывая снова зарыться в одеяло.
— Твоя жестокая ложь не вытащит меня из кровати.
— Ага, это было подло, — сказал он и сел на край моей кушетки. — Нормально добралась до дома?
Я не успела решить, что рассказать Таджи и Гуннару о прошлой ночи. Я не могла рассказать им, что была на Острове Дьявола без того, чтобы рассказать о магии. И я не хотела рассказывать им о духах, потому что они взбесятся. Я любила Гуннара, как брата. Но он иногда чересчур мня оберегал.
С другой стороны, меня допросили Сдерживающие. Об этом есть официальная запись, и, возможно, лучше об этом услышать от меня.
Я села и заправила волосы за уши.
— Пообещай не беситься.
— Когда ты говоришь подобное, это гарантирует, что я взбешусь.
— Двое духов напали на девушку у здания Окружного Суда. Я их отогнала, и Сдерживающие приходили в магазин поговорить со мной и охотником за головами по имени Лиам Куинн.
Гуннар моргнул.
— Помедленнее, и расскажи все снова от начала до конца.
Я снова пробежалась по истории, начиная с Ночи войны до духов. Когда я закончила, впечатленным он не выглядел.
— Да с чего тебе в голову пришло ударить духа? Надо было бежать. Господи, больше ты домой одна не пойдешь, — он казался пораженным.
— Девушке нужна была помощь. Я не могла бросить ее. И это была Ночь войны. Сдерживающие не очень-то спешили, — что меня весьма устроило.
— Наверное, они решили, что это ложная тревога, — сказал Гуннар. — Мог быть кто-то в костюме, или человек был слишком пьян, чтобы отличить правду от вымысла.
Он вздохнул и посмотрел на меня.
— Я рад, что с тобой все хорошо.
— Как и я.
— К сожалению, ситуация с духами явно не становиться лучше.
Я смогла не сморщиться.
— Сдерживающие считают, что ситуация ухудшается?
Гуннар нахмурился.
— Я не видел официальных данных, но мы слышим о них гораздо чаще. Двое духов вместе — это редкость. Наверное, я посмотрю на отчет по расследованию.
Я кивнула.
— Мне было бы интересно узнать, нашли ли они духов. Так мне было бы спокойнее, — по крайней мере, это была абсолютная правда. — Давай поговорим о чем-нибудь более приятном. Как Бёрк?
Гуннар пожал плечами.
— Не знаю. Они с Таджи нашли общий язык, но ты знаешь, какая она скрытная. Не уверен насчет ее чувств, и она ничего мне не сказала. Хотя он кажется хорошим человеком. От него так и веет старой школой джентльменов. Есть чувство юмора. Но не уверен, что она на него уже запала. Но не знаю.
— Поговорю с ней вечером, — было воскресенье, что означало наш ужин. — Теперь уходи, чтобы Золушка могла переодеться в платье.
— Золушка не носила темно-серый. И у нее была фея-крестная и Очаровательный принц.
— У меня есть магазин, лимонное дерево и советник старшего Коменданта.
— Правда, — он встал. — Увидимся вечером. Я пригласил Бёрка, надеюсь, ты не против.
— Погоди… зачем ты пригласил Бёрка, если Таджи на него не запала?
— Потому что он мне нравиться, — он нахмурился. — У меня не так уж много друзей мужского пола. Мне нужно больше таких друзей.
— Потому что мы с Таджи только и говорим, что о принцессах и пони?
Гуннар застонал.
— Ты знаешь, о чем я. И он предложил принести красную фасоль с рисом. Я не мог отказаться.
Я с подозрением уставилась на Гуннара.
— Он не из Нового Орлеана. Он знает, как готовить?
Гуннар пожал плечами.
— Он сказал, да. Давай дадим ему шанс. И раз уж твоя очередь готовить, и не похоже, чтобы ты начинала…
Вот тут он прав.
— Хорошо, — сказала я. — Но если ужин пойдет не так, ты должен вернуть его в нужное русло.
Он галантно поклонился.
— К вашим услугам, мэм, — сказал он и ушел на лестницу.

* * *

Я оделась. Сегодня это были: высокие ботинки, короткая юбка и свободная рубашка на пуговицах, все темно-серое. Плевать на мнение Гуннара, важнее смешаться с толпой. Особенно сейчас смешаться казалось лучшим решением.
Я пошла вниз, включила свет в кухоньке… и ничего. Я закатила глаза, посмотрела на часы, и сделала мысленную заметку попытаться снова через десять-пятнадцать минут. Перебои с энергией обычно были недолгими. Но их частота раздражала. Некоторые члены Конгресса предлагали вывезти всех из Зона, перекопать территорию, проложить новую сеть, не по бетону. Это, уверяли они, решит проблему, и мы сможем вернуться к нормальной жизни.
Идея была глупой. И думаю, так или иначе, мы уже привыкли. До войны я была обычным подростком, у меня были свои гаджеты. И да, они были опорой, помогали сосредоточиться или отвлечься, вместо того, чтобы думать о том, с чем приходилось сталкиваться в старших классах. Вначале без них было странно. Но ты приспосабливаешься. И учишься сосредотачиваться на вещах перед собой.
Я нашла Трея, парня, который обычно занимался доставкой для меня у черного входа, он в своей серой форме обмахивался планшетом. Он работал на Сдерживающих, распространяющих по Кварталу товары, которые прибывали с конвоем. Он стоял рядом со старым почтовым грузовичком, который Сдерживающие переделали в транспорт для доставки, легко маневрирующий по узким аллеям Квартала.
— Уже пекло, — сказал он.
— В этом году очень жарко, — согласилась я. — Отдыхал в Ночь войны?
— Весь город отдыхал ночью. Мы с женой отлично провели время. Я немного перепил Напитка, никак не могу напиться водой, чтобы вывести его.
— Все время забываю, что ты женат, — сказала я с широкой улыбкой.
— Четырнадцать счастливых лет. Сейчас Ида ненавидит меня так же, как и ненавидела в день, когда мы поженились.
Дверь грузовичка была открыта. Он осмотрел коробки с печатями Сдерживающих, посчитал их и что-то записал на планшете.
— Что ты привез мне сегодня?
— Сюрприз — сухпайки. Энергетические батончики. Сухое молоко. Мыло. Нейлоновый корд. Батарейки. Клейкую ленту. — Он посмотрел на меня. — Ты же знаешь эту поговорку.
Я улыбнулась ему.
— Новый Орлеан построили французы, клейкая лента его восстановила.
— Именно так, — сказал он, кивая. — Еще, похоже, есть овсянка, сухая картошка. И да, деликатесы.
Мои глаза засветились.
— Деликатесы?
Он протянул мне планшет и полез в грузовик. Я расписалась на нижней линии, обещая рассчитаться за товары со Сдерживающими в течении тридцати дней.
Через минуту он появился с коробкой из пенопласта для перевозки холодных продуктов.
Значит, это что-то холодное. И значит, скоропортящееся.
Поменяв планшет на коробку, я взвизгнула. Он был тяжелым. Холодное, скоропортящееся, тяжелое. Хорошие знаки.
— Дай мне еще одну коробку, — сказала я. — Я могу занести две, и мне не терпится отнести это внутрь.
Трей поставил вторую коробку на первую, прихватил свою и пошел за мной в магазин. Я поставила обе на книжный стол около двери, сковырнула ногтями скотч с пенопласта. Приподняв крышку, я почувствовала холодный воздух.
— Что это? — спросил Трей, почти с благоговением. Сдерживающие, будучи военными и федералами, имели доступ к продуктам и вещам. Но деликатесы были редки, и поэтому чудесны.
Я сняла замерзшую гелевую упаковку, обматывающую содержимое, и широко улыбнулась, доставая восемь упаковок несоленого масла.
— Это чудо Ночи войны, — сказала я, меня едва не разрывало от радости.
— Черт, — проговорил Трей. — Давненько я не видел столько масла.
Всплыли воспоминания о том, как мой отец пек печенье на нашей кухоньке на какие-то праздники. В большой чашке была куча желтого масла, и он мешал его деревянной ложкой. Если у нас есть масло, то у нас почти что нормальная жизнь. И в эти дни, почти что нормальное меня весьма устраивало.
В тишине, установившейся в магазине, я сложила масло обратно в коробку и завернула в гелевую упаковку.
— Надежнее холодильника, — тихо сказал Трей.
— Печально, но правда, — я посмотрела на него, на его темную кожу, круглое лицо, брови, нахмуренные от сожаления. Трею было за сорок, так что он повидал до войны больше, чем я. Ему было, что терять.
— Могу отложить брусок или два, если захочешь прихватить их после смены.
Что-то мелькнуло на его лице, будто он пытался стряхнуть меланхолию, он слегка улыбнулся.
— Слишком насыщенно для моей крови. Я о вкусе, — пояснил он, прежде чем я успела сделать ему лучшее предложение. — Не хочу привыкать к такому в эти дни. Предпочитаю не иметь, чем потерять.
— Понимаю.
— Лучше забери остальные коробки, — сказал он. — Мне еще надо заехать в несколько мест.
Он оставил коробку на столе и мы вышли обратно на жару.
— Я слышал, духи напали прошлой ночью, — сказал Трей, снова залезая в грузовик и протягивая мне коробку.
Не похоже, что мне удастся избежать разговоров про духов.
— Ага. Ниже по улице. Двое.
— Они ушли?
— Насколько я знаю. Они пытались напасть на девушку. Как я поняла, она тоже сбежала.
— Хорошо. Ей же лучше. Дрянная ситуация, да? В Новом Орлеане считают, что прекрасно разобрались с монстрами и магией, и они постоянно появляются.
— Что правда, то правда.
— Так, — произнес он, когда мы заносили очередную партию коробок в здание, — ты слышала о старом Липскомбе? Как раз был там, когда Хойт Байер обвинял его посреди улицы в том, что тот украл его женщину.
Я улыбнулась.
— Нет. Расскажи.

* * *

История была хорошая, но с душком, обманом, страстью и предательством. Хорошая сплетня для Нового Орлеана.
Я разобрала последнюю кучу, когда часы с кукушкой начали бить полдень. Они были в форме маленького коттеджа, потемневшие от возраста. В полдень с первым ударом маленькая девочка в красной накидке начинала двигаться по дорожке. С шестым ударом с другой стороны следом за ней выходил высокий серый волк с блестящими желтыми зубами. Он забегал следом за ней в коттедж, и когда пробивал полдень, Красная шапочка выкидывала волка за дверь.
— Она почти такая же храбрая, как и ты, — говорил мой отец.
Папа привез часы по частям, когда ездил в Германию за товаром. Я гордилась тем, что именно я собрала их, возилась с шестеренками, пружинками и шурупами, пока они не зазвенели снова.
Обед означал, что пора открывать магазин. Я подошла к двери и увидела Лиама Куинна, который стоял на дорожке, и скрестив руки на груди, рассматривал ассортимент табакерок из Лиможа на окне. Не многим в эти дни были нужны табакерки, но они создавали красивую картину.
На нем были джинсы и аккуратная черна футболка с V-образным вырезом, на щеках была темная щетина. Наверное, он спал так же мало, как и я, но от этого он стал лишь более плутоватым и опасным.
Он сказал, что поговорит со мной о Никс, но часть меня была удивлена увидеть его здесь. Он был новой странной главой моей жизни, и переплет между этими страницами и остальными, все еще казался хрупким и тонким.
Я перевернула знак «ЗАКРЫТО», затем отперла дверь и открыла ее.
— Лиам.
— Клэр. Можно войти?
Я отошла, сделав широкий жест рукой.
— Магазин открыт. Принимаем наличные и жетоны. Сломаешь что-то — покупаешь. 
Он фыркнул и вошел.
Я прошла к прилавку, открыла металлическую коробку из маленького сейфа под прилавком и поставила ее рядом с книжкой для кассовых чеков и ручкой.
Лиам в это время ходил по магазину, его взгляд скользил по мебели, антиквариату, еде. Через мгновение он перевел взгляд на меня, будто почувствовал мой собственный, понял, что я наблюдаю за ним. Он был в моем магазине, на моей территории, так что я не отвернулась.
— Никс хочет встретиться с тобой вечером, — сказал он, переходя к главному.
Я поморщилась. Плохое время. 
— Мы не можем это перенести?
Он просто приподнял брови, явно не впечатленный моим вопросом.
— Я знаю, что вы оба делаете мне одолжение, — сказала я, поднимая руки вверх. — Просто, по воскресеньям я ужинаю с друзьями.
Я знала, что это было слабое объяснение, больше похожее на оправдание, но ужин был моим еженедельным ритуалом, доза необходимой нормальности. Мне нужно держаться за нормальность, за Гуннара и Таджи.
— Это важно для нас. Просто…
— Это нормально, — сказал он.
— Ага, — произнесла я с облегчением. — Это нормально.
— Во сколько он?
— В семь тридцать.
— Мы можем сходить в шесть. У нас будет полтора часа. Не идеально, но для первой встречи сойдет.
— Спасибо. Отлично. Но как мы там займемся тем, чем должны? Везде мониторы.
— Предоставим это Никс, — сказал Лиам. — Может, она захочет куда-нибудь уйти.
— Уверен, что ей можно доверять? — я доверилась Лиаму в том, что мы делаем, в его способности спасти меня от Острова Дьявола. Никс я не знала.
— Я не уверен, можно ли кому-либо доверять, когда коса находит на камень, — сказал он. — Но у меня нет причин сомневаться в ней. Я знаю ее многие годы.
Пусть и не радужная перспектива, но не лишено практичности. Я ценила такое.
— В шесть часов, — сказал он снова.
Мгновение он смотрел на меня, на губах подобие улыбки, проверяя, посмею ли я поспорить с ним. Но я знала, когда нужно сдаться, тут не было смысла спорить.
— Ладно.
Он кивнул, соглашаясь со сделкой.
— Я сходил к зданию Окружного суда, раз уж оказался неподалеку. Хотел проверить территорию днем, поискать следы духов, что-то, что они могли оставить.
— Что нашел?
— Похоже, они спали в здании. Земля была почти нетронута, и я нашел следы около одного из заколоченных окон. Естественно, уже больше не заколоченного. Похоже, в углу была устроена постель. Несколько одеял, упаковок от еды. Похоже, им было что есть.
Не лишено смысла. Наверное, в Новом Орлеане осталось еще несколько домов, в которых еще не подчистили еду и вещи.
— Но это еще не значит, что там были духи, — сказала я.
— Могли быть и люди, — согласился Лиам, — но не думаю. Следов было не так уж и много, и некоторые ведут в то место, где скрылись духи.
— Значит, Сдерживающие там не проверяли?
— А зачем им? — спросил Лиам. — Их ресурсы ограничены. Если они считают их животными, и их единственная цель схватить или убить их, то и нечего там расследовать.
Зазвенел колокольчик, и мы оба оглянулись на дверь. Я ждала Миссис Проктор, одну из постоянных клиенток, которая всегда приходила в воскресенье посмотреть, что привез конвой.
Это была не она. Вошел мужчина, высокий, светлокожий, темноволосый, он оглядел магазин и немедленно задержал взгляд голубых глаз на Лиаме.
Но Лиам смотрел на меня, спиной к двери.
— За тобой, — предупредила я тихо, не отрывая взгляда от незнакомца, ожидая, когда станет ясно друг он или враг.
Лиам повернулся, его плечи напряглись при виде мужчины, который направлялся к нам, как будто у него была какая-то личная миссия. Он неожиданно замахнулся и нанес сильный удар прямо в лицо Лиама.
— Сукин сын, — взревел Лиам и прыгнул вперед. Они сошлись, как бараны, сражающиеся за территорию: мелькали руки, кулаки, изо ртов вылетало слово на 6 букв.
Я обогнула прилавок, держась рукой за деревянную поверхность для баланса, пригибаясь от ударов локтями. Когда они начали двигаться к застекленному книжному шкафу со старинными кружками, я выпрыгнула вперед. Уж лучше у меня будет синяк под глазом, чем я потеряю товар. Я добыла кружки сама.
Кроме того, прошлой ночью Лиам спас мой зад. Мы были почти друзьями.
— Господи, разойдитесь! — сказала я, положив руку Лиаму на талию, дьявола, которого я знала, и потащила его назад. Или попыталась — это было как двигать гору.
  — Да что с тобой? — громко пробормотала я, все еще не отпуская талию Лиама. — Отойди! У меня не дерутся. И не устраивают боксерские бои.
Мужчина опустил руки, которыми держался за футболку Лиама. Лиам отошел, из него так и перла злость, горячая, как нагретый солнцем асфальт в августе.
Их грудь тяжело опускалась, мускулы были напряжены, они смотрели друг на друга.
— Обычный неожиданный удар, если не знаешь всей истории, — сказал новый парень. Я не знала, было ли в его глазах удивление или вызов. — И если ты умна, милочка, то отойдешь и позволишь нам с твоим мужчиной разрешить наш маленький спор.
— Он не мой мужчина.
— Я не ее мужчина.
Мы ответили быстро и одновременно. Нам обоим это не польстило.
Мужчина поднял взгляд на Лиама.
— Ох. Еще не закадрил ее, Лиам?
Лиам, скривив губы, сморщился от выпада.
— Заткнись, — сказал он, провел тыльной стороной руки по губам, и убрав ее, посмотрел на кровь. — Ты мне губу разбил.
— Ты мне задолжал это.
— Тебя подводит память, братец.
Они смотрели друг на друга сузившимися глазами, сжав кулаки, приготовившись к новому удару. Этого я не собиралась позволять. Я схватила старый колокольчик, который одевали на шею коров, потрясла, издавая металлический лязг в воздухе.
— Заткнулись все! — заорала я.
В этот раз оба подпрыгнули. Я вернула колокольчик на полку, оглянулась и поняла, что Миссис Проктор стояла в дверях, ее крошечная фигурка была в мягких брюках и топе в тон, шелковый шарф повязан на шее. Она всегда прихорашивалась перед походом на улицу Роял.
Я поспешила вперед.
— Извините, Миссис Проктор. Мы просто…
Она широко улыбнулась, белые зубы контрастировали с темной кожей. Она одарила Лиама и незваного гостя шаловливой улыбкой.
— Это лучшее, что я видела за последние семь лет.
Я мягко положила свою руку на ее и указала на расставленный новый товар.
— Да, мэм. Не хотите посмотреть мыло, которое нам только доставили, пока я разберусь с этим?
Казалось, она не очень-то радовалась, пока я уводила ее от развлечения. Она ушла в правую часть магазина, но продолжала бросать обожающие взгляды на задницу Лиама.
«Неплохая задница», — подумала я, прежде чем переключить внимание назад, и устремиться к парням. Я уперла руки в боки. Я не хотела влезать посреди разборок, поэтому надеялась, что от этого выглядела внушительнее.
— Закончили играть в идиотов?
— Поаккуратнее с выражениями, — сказал незнакомец.
— Это моя территория, мне не нужно быть аккуратней.
— Все нормально, Клэр, — Лиам достал бандану из джинсов, промокнул рот и убрал ее назад. — Это Гэвин. Мой младший брат.
— Да, в школе у меня было достаточно французского, чтобы понять «братец», — и по их физическим признакам было на это похоже. У обоих темные волосы, одинаковые голубые глаза. У Гэвина был бы такой же нос, не будь он переломан в одном месте, наверное, в другой драке.
Но это не объясняло того, что только что произошло, и чем явно наслаждалась Миссис Проктор, которая пялилась на нас огромными глазами из-за книжного шкафа.
  — Миссис Проктор, — предупредила я, и она немедленно испарилась.
Гэвин хохотнул.
Я косо посмотрела на него.
— Зачем ты ударил брата?
Гэвин перевел взгляд на Лиама.
— Нет времени перечислять его грехи. Ты кто такая?
— Клэр Конноли, — ответил Лиам. — Это ее магазин.
— Это я уже слышал. Привет, Клэр Конноли.
— Привет.
— Как ты нашел меня? — спросил Лиам.
— Через общего друга, — ответил Гэвин.
— Никс?
— Возможно, — Гэвин переводил взгляд с меня на Лиама. — И как вы двое познакомились?
— Нападение духов вчера ночью. В паре кварталов отсюда.
— Она выглядит здоровой, — сказал Гэвин.
— Со мной все хорошо, все нормально.
Лиам понизил голос.
— Она отбивалась. У нее есть некоторые… навыки.
Он говорил скрытно, наверное, потому что мы были не одни. Но, кажется Гэвин понял и кивнул.
— Тебя не было почти год, — сказал Лиам.
Это объясняло враждебность. Наверное, Лиам злился, что его брат забросил Новый Орлеан, возможно, и их бабушку. И если тот удар что-то значил, то и Гэвин испытывал подобные чувства к Лиаму.
— У меня была работа, — сказал Гэвин.
— Ох, ну конечно же.
— Bec mon tchu[1].
Я не понимала каджунский, но по тому, как Гэвин выплюнул слова, поняла, что вежливыми они не были.
— Где появились духи? — спросил он.
— Около здания Окружного суда, — ответила я. В конце концов, я должна была рассказать эту историю. И я рассказывала ее все лучше и лучше.
Гэвин мрачно улыбнулся.
— Демоны в Окружном суде. Семь лет назад это было бы неплохой шуткой.
— Да и прошлой ночью она была неплохой, — сказал Лиам. — Сколько ты пробудешь здесь?
Лицо Гэвина стало непроницаемым.
— Выполню работу, потому уеду.
— Сдерживающие никогда не были твоей сильной стороной.
Гэвин зарычал. Его голос, недостаточно громкий, чтобы привлечь внимание Миссис Проктор, все равно был наполнен яростью.
— Кому-то из нас надо жить в реальном мире.
— Зона — это реальный мир, — сказала я. — И у нас здесь свои жизни.
— Все доказывает противоположное, — он посмотрел на меня оценивающим взглядом. — День под твоим присмотром, и она уже оскорбляет меня, как профессионал.
— Я не под его присмотром.
— Нет, — произнес Лиам, и я уловила блеск в его глазах. — Но ей нужно, чтобы кто-нибудь присмотрел за ней. Мы поговорили с Элеонорой, и она принесла каталог.
— Как Элеонора?
— Хорошо, хотя тебе ли не знать. Ты должен навестить ее.
Гэвин покачал головой, отвернувшись.
— Мое присутствие ничего хорошего ей не принесет.
— Ты еще больший идиот, чем я думал, раз так считаешь. Так или иначе, ты захочешь поговорить с ней. Она подобрала Клэр Никс.
Гэвин резко перевел взгляд на Лиама.
— Нет, я не буду рисковать ей.
Лиам правильно угадал реакцию Гэвина. Его брови приподнялись.
— Это не твой выбор, а ее. И она уже согласилась встретиться.
Голос Гэвина стал тихим и холодным.
— Она этого не упоминала. И она не понимает всей опасности. И никогда не понимала.
— Я тоже не хочу быть в опасности, — сказала я, махнув рукой, но они оба меня проигнорировали. Это была братская битва тестостерона, и для меня в ней не было места.
— Должен быть кто-то еще.
— Нет.
Гэвин открыл рот, чтобы возразить, но передумал. Он подошел к главной витрине, и скрестив руки смотрел на улицу.
— Я так понимаю, Никс — это любовное увлечение? — спросила я тихо.
— Уже нет.
— Ах, — произнесла я. «Уже нет» объясняло любые грехи, разрывы и измены. — Он, кажется, этому не рад.
— Нет. И он ревнует. Странная комбинация.
— Могу представить.
Гэвин вернулся, плечи напряжены от злости. Он двигался шатаясь, и я гадала, кем была эта Никс, ранившая его так сильно, и что с ними произошло.
Из-за ряда секретеров появилась Миссис Проктор с сухим молоком.
Я махнула на парней Куинн, разгоняя их по сторонам.
— Клиенты, джентльмены, — в этот раз они заворчали единодушно. Уже прогресс. Так или иначе, они подвинулись.
Я взяла молоко, выписала чек и положила его в маленький пакет с ручками.
— Миссис Проктор, к нам завезли масло. Не хотите?
Ее глаза расширились.
— Ох, хотела бы я сказать да, но у меня нет льда, и этот милый мальчик, торгующий льдом… как там его зовут?
В магазине вниз по улице, бывшем книжном, сгоревшем во время войны, продавали лёд. Когда конвой завозил в мой магазин товары, для него обычно наступали хорошие времена. Люди не хотели доверять редкие деликатесы изменчивому электричеству.
— Кларк. И он уже давно не мальчик. Думаю, ему семьдесят восемь.
Она махнула рукой.
— Мне девяносто восемь, дорогая. И я ни капли не постарела с семидесяти двух.
— Ни капли, — согласился Гэвин, подмигнув ей.
Она подмигнула в ответ.
— Его не будет до завтра. Ну да ничего. Я не против жары. Но не думаю, что масло это переживет.
— Ну, я оставлю кусочек, и если вы решите забрать его после встречи с Кларком, дайте мне знать.
Она кивнула.
— Так и сделаю, — она открыла кошелек, протянула мне несколько свернутых долларов.
Я отдала ей сдачу и положила чек в пакет.
— Спасибо, Миссис Проктор. Приятно иметь с вами дело.
Она улыбнулась мне.
с вами Ты же знаешь, я обожаю твой магазин, дорогая. Я чувствуя себя моложе, гуляя по нему и рассматривая твои… красивые вещи, с вами ее взгляд задержался на Гэвине и он широко улыбнулся.
— В магазине красивый не только товар, — сказал он.
Но Лиам не мог позволить младшему брату обойти его.
— Мэм, вам помочь с сумками?
Миссис Проктор медленно посмотрела на Лиама, который возвышался над ней на добрые два фута, и медленно улыбнулась.
— Как бы мне не хотелось сказать да, молодой человек, но боюсь, вам с ними не управиться, — она похлопала его по руке. — День, когда я не смогу нести свои сумки, станет днем, когда меня положат в землю.
— Да, мэм, — проговорил Лиам, в его глазах мелькнуло уважение.
Миссис Проктор кивнула, взяла пакет и пошаркала к двери.
— Мне она нравится, — сказал Лиам. — У нее есть дух.
— Она невероятная. Думаю, она немного одинокая. Иногда я навещаю ее, приношу пару книг, — я указала на книжный шкаф у противоположной стены, где была моя библиотека, включая две полки, забитые карманными романами, которые я давала почитать. Во времена кризиса людям нужны хорошие любовные истории.
— Когда собираешься познакомить ее с Никс? — спросил Гэвин, когда Миссис Проктор благополучно вышла за дверь.
Лиам сжал губы.
— Вечером.
Гэвин отошел от прилавка, на который опирался.
— Я снова поговорю с ней.
— Поговоришь, — сказал Лиам. — Но вначале повидай Элеонору.
Он посмотрел на меня.
— Увидимся в шесть.
— Спасибо, что зашли, — пробормотала я, когда за ними закрылась дверь.

 
Примечания:
[1] - Поцелуй меня в зад. (кадж.)



 
Форум » КНИЖНЫЙ КЛУБ » Книги целиком » "Завеса" Хлоя Нейл (Остров Дьявола - 1)
  • Страница 1 из 3
  • 1
  • 2
  • 3
  • »
Поиск:

Добавить свой баннер

Copyright chicagoland-vam.ucoz.ru © 2010 - 2014

Сайт посвящен творчеству Хлои Нейл.
Сайт является некоммерческим проектом. При использовании материалов сайта гиперссылка на сайт обязательна

Рейтинг@Mail.ru