Джефф Кристофер оборотень и союзник чикагского вампирского Дома Кадоган, также он компьютерный гений и легальный хакер. И единственная защита, которую он никогда не был в состоянии обойти, мощь Семьи Киин.
В течении долгого времени, Джефф желал прекрасную Фэллон Киин. К сожалению, она единственная сестра Апекса смертоносной Северо-Американской Цетральной Стаи Габриэля Киина. Сложное равновесие силы и политики не позволяет Фэллон доверять ее чувствам.
Но судьба преподносит сюрприз, когда крадут реликвию Стаи, угрожая семейному правлению Киинов, и Фэллон заручается поддержкой Джеффа, чтобы вернуть его, предже чем Стая повергнется в хаос. Сможет ли она с Джеффом найти тотем, и восстановить порядок, прежде чем станет слишком поздно? И сможет ли Джефф, наконец, показать себя единственному человеку, которого он искренне любит?
1.0 — создание файла
Хлоя Нейл
Воющий для тебя
Чикагские вампиры - 8,5
Глава 1
Чикаго, Иллинойс
Напряженность и магия заполнили воздух, как невидимый дым, кружащийся вокруг нас грузом древних тайн. Мы уставились друг на друга через небольшой стол, как противники на поле битвы, оружие заточено и наготове.
Но мы не были врагами.
Мы просто не были чем-то еще, теми или другими, чем-то конкретным.
— Ты собираешься сегодня играть? — спросил он. — Я имею в виду, если ты боишься, я могу дать тебе немного больше времени.
— Не торопи гения, — ответила я, глядя через веер карт в моей руке на мужчину, который сидел напротив меня.
Он был высоким и худощавым, со светло-коричневыми волосами, которые были достаточно длинными для того, чтобы заправить за уши или свалиться на глаза. Его глаза, голубые и обычно светящиеся счастьем, улыбнулись мне в ответ. Он выглядел молодым — свежим и нетерпеливым — но у него были навыки воина и сердце тигра. В буквальном смысле слова.
Джефф Кристофер был оборотнем и членом моей семейной Стаи, Северо-Американского Централа.
Я положила ногу на ногу, моя юбка, колготки и темные сапоги не достаточно защищали от холодного воздуха. Красная Шапочка, бар, в котором мы играли в карты, был горячо любим Северо-Американской Центральной Стаей. Но он был старым, тусклым и крайне холодным.
Сегодня вечером мы были практически одни, за исключением моей тети Берны, которая тайком стояла за барной стойкой — или так она думала — читая Сумерки[1] в четырнадцатый раз, и завываний Роберта Джонсона[2] из музыкального автомата на другом конце комнаты. Но солнце только село. Достаточно скоро большинство городских оборотней заполнят бар кожей, магией и мышцами.
Я вытащила четыре трефовые карты из своих рук и бросила их на первую из трех стопок карт на столе. Джефф взглянул на нее, потом с расчетом посмотрел на меня.
— Проблемы? — спросила я.
— Я не хочу снова проиграть. — Усмехнулся он. — Мое мужское эго не сможет с этим смириться.
— Твое мужское эго не пострадает, пока я не побью тебя в "Квест Джейкоба".
Это была его любимая видео-игра. Он был мастером в этом, как и в большинстве вещей, связанных с компьютерами.
— Правильно, — сказал он. — Какой там у нас счет, двенадцать—девять?
— Двенадцать—восемь, — ответила я, сдерживая улыбку.
И он не увеличит счет до девяти, учитывая мои карты.
— Но попытка хорошая.
Он фыркнул, взял эту четверку, и затолкал ее в свою колоду, затем начал обдумывать, какую карту скинуть. Если он скинет четверку — по сути бесполезную карту — у него не будет много вариантов.
Джефф принял свое решение, сбросив тройку на стол. Это был хороший выбор; тройки были еще более бесполезны, чем четверки. Но этого все равно будет недостаточно.
А теперь, подумала я, пора нажать на курок и положить конец его страданиям.
Я высунула карту из своей руки, и со щелчком положила ее на среднюю стопку.
— Я призываю корону, — сказала я с усмешкой, бубновый туз победно засиял.
В его глазах блеснул шок; он не знал, что у меня был туз — тем более бубновый туз, предпоследняя карта в Призыве Короны, любимой игре САЦ.
Джефф снова посмотрел на меня, у него расцвела улыбка.
— Я был уверен, что у тебя дама.
— Она была. Я сбросила ее в третьем раунде.
Его глаза с развлечением прояснились. У него было такое невинно красивое лицо, что противоречило его силе и страсти. Как и я, он был решительно верен Стае.
Я Фэллон, единственная дочь в семье Киин. Габриэль, самый старший, был Апексом Стаи. Я была второй по старшинству, следовала по возрасту (и алфавиту, потому что у моей матери было странное чувство юмора) с Эли, Дереком, Кристофером и Беном. Адам был еще одним ребенком, но он предал Габриэля, семью и Стаю. Он больше не был Киином.
Если что-то случится с Габриэлем, я была следующей в очереди на корону. Что делало меня первой возможной женщиной-Апексом в истории Северо-Американского Централа. Технически, сын Габриэля, Коннор, был прямым наследником. Но ему еще не было даже годика, и управление Стаей не может перейти младенцу. На данный момент, это делало меня второй.
Это также делало меня самым большим призом оборотней в стране.
Я положила остаток карт на стол и собрала свой выигрыш. Столешница, одна из десяти или пятнадцати вокруг нас, была шероховатой от времени и липкой от пива и виски, которые проливали в течении десятилетий. Потребовалось два подхода, чтобы собрать ставки, которые мы внесли.
— И это тринадцать, — сказала я, засовывая их в карман куртки.
— Я вполне уверен, что выиграл девять раз, — с улыбкой сказал Джефф, складывая остальные карты в аккуратную колоду. — Мы все еще близки. Почти равный счет.
Он имел в виду карты... и нас. Игра, в которой мы оба были пешками. Мой живот напрягся.
— Прости, — сказал он, наклонившись и положив руку на мою.
Он, должно быть, почувствовал мое смятение.
Контакт послал толчок магии и эмоций через мое тело, то чувство принадлежности и близости, которые вызывал Джефф Кристофер с каждым прикосновением и душераздирающей улыбкой.
Но он был не для меня. И это то, к чему все велось.
Я одернула руку, взглянув на часы.
— Не беспокойся. Но я должна идти.
Он попытался улыбнуться, но это получилось не очень убедительно.
— Ты собираешься превратиться в тыкву?
— Я должна кое с кем встретиться, — сказала я, и этих нескольких слов было достаточно, чтобы веселье в его глазах исчезло.
Его нерешительность длилась всего мгновение; его глаза закалились решимостью, которую он послал на меня.
— Кое с кем? — спросил он, но не стал дожидаться ответа. — Ты имеешь в виду, с потенциальным партнером.
Стая верила, что каждый Апекс нуждается в спутнике, мужчине или женщине, достаточно сильных, чтобы помогать Апексу удерживать Стаю. Так как я однажды могу стать Апексом, на плечи моей семьи легла обязанность найти мне потенциального партнера. План Судного Дня в форме свиданий.
Ум и мускулы были актуальными качествами, но не были единственными характеристиками. У каждой семьи оборотней была определенная форма животного. Киины были волками, та же форма, что и у первых известных оборотней, Ромулусов и Ремусов, и тем самым самая престижная. Волки были Первыми Животными Первой Стаи.
Обращение было магическим, но форма зависела от генетики. И это то, к чему все действительно велось.
Джефф Кристофер, яркий и очаровательный, был красивым и могущественным животным: гладкий мех; большие, хищные глаза; мощные лапы; длинный, рассекающий воздух хвост.
Джефф был тигром.
Правила Стаи — традиции Стаи — гласили, что оборотни, которые превращаются в разных животных, не должны быть вместе. Конечно, некоторые люди игнорируют правила. Но те люди не были членами семьи Апекса, и, конечно, не были вторыми в очереди на престол. У меня не было роскоши возмущения.
Гейб и Джефф были друзьями в течении некоторого времени. Я встретила его несколько месяцев назад. Гейб доверял и уважал Джеффа, который работал с Чаком Меритом, бывшим копом, который был нанят бывшим мэром помогать сверхъестественным в Чикаго. Агенство Чака Мерита больше не было официальным, но Джефф и его коллега колдун, Катчер Белл, все еще помогают решать проблемы сверхъестественных на добровольных началах.
Гейб не прервал нашу дружбу и не выражал недовольства по поводу того времени, что мы проводили вместе, полагая, что в конце концов мы отдалимся друг от друга. И раз уж прошел очередной сезон, Гейб стремительно увеличил число потенциальных партнеров. Джефф был хорошим парнем. Но были правила.
— Цена Джеффа Кристофера слишком высока, — любил говорить Габриэль. — Ты не можешь иметь его и Стаю одновременно.
Джефф знал о традиции; каждый оборотень знал. Я думаю, он надеялся, что Габриэль передумает, или это сделает Стая. Этого не произошло. Но холодные, неопровержимые факты не смогли погасить огненную искру между нами.
— Не ходи, — сказал он, соскальзывая со своего стула и через стол садясь рядом со мной.
Его уникальный аромат переместился вместе с ним — глубокий и пьянящий аромат джунглей, и его страстного и бархатистого одеколона. То же произошло с его магией. Обычно она была яркой и почти что радостной, сияющей, как блики солнечного света на воде. Но его настроение помрачнело, так же как и магия, которая наэлектризовала воздух, как в момент перед бурей.
Он снова коснулся моей руки, посылая толчок магии по моему позвоночнику. Я упорно боролась против обещания. Наши отношения были не совсем платоническими, но были границы, которые мы не пересекали.
— Я Киин, — напомнила я ему... и себе. — Это традиция. Это часть Стаи, часть того, кто мы есть.
— Это отстойная традиция. И я скажу это Гейбу в лицо.
Выражение его лица было жестоким, но я знала лучше. Джефф Кристофер был также предан, как и я.
— Это правильный поступок, — сказала я, но даже сама могла услышать тихий шепот сомнения в своем голосе.
Он протянул руку, чтобы убрать прядь волнистых волос мне за ухо.
— Ты не просто Киин. Ты также можешь быть Фэллон.
Между нами расцвела магия, невидимая дуга, которая окутала нас обоих, посылая мурашки по моей руке.
Я подавила прилив желания. Я подавила очевидный интерес со стороны волчицы, которая сидела во мне, почувствовала острое разочарование, когда я встала и отодвинула свой стул, который скрипнул в знак протеста по липкому и запятнанному линолеуму. Волчицу не волновала форма Джеффа Кристофера. Того, что он был волшебным — диким и самцом — для нее было достаточно.
Нельзя было отрицать, что между мной и Джеффом Кристофером была магия. Но магия не выигрывает каждого сражения. Иногда должна была побеждать семья, потому что это была единственная победа, которую могла позволить девушка.
— Они рассчитывают на меня, — сказала я, избегая смотреть ему в глаза, боясь, что он увидит мои сомнения, даже при том, что я запихнула их так далеко в свои кишки, как только могла. — И ты знаешь другой вариант.
Отречение. Я могла бы быть с Джеффом Кристофером, если бы отказалась от требований Стаи, своего места в линии наследования. Но также мне бы пришлось отказаться от семьи, отвергнуть обучение и образование, которые я получила как потенциальный Апекс.
Я заботилась о Джеффе, но он был не для меня. Мы не были предназначены друг другу. Это могло быть величайшей трагедией моего мира, но это не делало ее менее реальной.
— На днях я собираюсь начать принимать твои отказы лично.
Голос Джеффа был уверенным, но в его глазах была боль. Все-таки, он делал вид, что все нормально.
— Сегодня не тот день. Увидимся, Фэллон.
Его голос привлек мой взгляд, и обещание в его глазах было безошибочным.
— Увидимся, — снова сказал он, давая гарантию.
Глава 2
Стая базировалась в Мемфисе, но наша семья приехала в Чикаго ранее в этом году. Мы дали обещание вампирам Чикаго помогать справляться со сверхъестественными проблемами, которые появились, как только они объявили о своем существовании миру.
Мы искали место, которое напомнило бы нам о доме, и нашли фермерский дом, давно отживший свое, но с большим количеством комнат и спален для большинства из нас. Дом был не в лучшей форме — некогда яркая васильково-синяя краска выцвела до бледной сине-серой — но даже в таком плачевном состоянии она была красива. Громадное округлое крыльцо занимало почти половину передней части дома — необходимая вещь для семьи с южными корнями — и с одной стороны гордо выступала башня с конической крышей. Остальную часть фасада составляли окна и жалюзи.
Интерьер дома все еще нес запахи поколений, живших когда-то здесь. Каждое поколение, каждый год, наслаивали один запах на другой, как геологические пласты. Связки трав, подвешенные сушиться на кухне. Мягкие, старомодные духи. Грязь и дерн от длинных рабочих дней.
Я думаю, что, в конечном счете, Гейб выбрал это место, потому что в доме все еще держались воспоминания, и они заняли места членов Стаи, которые остались в Мемфисе.
Я зашла внутрь, повесила свой черный пиджак на стойку в стиле барокко у входной двери, и для последней проверки поглядела в старинное зеркало, которое там висело.
У меня было много сережек и туши, и мой вкус в одежде склонялся к черному и серому, неброским цветам, и занимательному крою. У меня были русые вьющиеся волосы, которые достались мне от матери. Мои коньячного цвета глаза были подведены карандашом, темный свитер с шалевым воротником и длинными рукавами, который доходил почти до подола моей черной плиссированной юбки.
Когда я приготовилась встретить очередного потенциального партнера, волка в одежде человека, дала себе честную оценку. Мои глаза были пронзительными и ясными, рот достаточно широкий, чтобы казаться дерзким. У меня были хорошие зубы, громкий смех и хорошее образование государственной школы. Это не означало, что потенциальный партнер будет так же хорош. И даже если я не была в восторге от перспективы встречи с ним, никто не любил отказ.
Я заправила прядь волос за ухо, выдохнула и пошла в гостиную.
Вся семья была в сборе среди выцветшей бархатной мебели: мои братья — от Габриэля до Бена — плюс Таня, жена Гейба, и Коннор, его сын и маленький принц. Но, когда я отметила их в своем мысленном списке, то поняла, что кавалера не было в поле зрения. Может он передумал, с трепетом подумала я, и я могла бы поесть с Джеффом блинчиков, или мы могли бы посмотреть у него кино.
Семья окружила Габриэля, высокого и с рыжевато-коричневыми волосами, с янтарными глазами, которые иногда излучали магию, и широкими плечами. Он был королем, всегда. Иногда самый большой человек в комнате, всегда самый величественный.
У Эли были темные волосы нашей матери и голубые глаза. У Гейба, Бена и Кристофера были светло-каштановые волосы и янтарные глаза, которые достались им от отца, а Дерек был миксом из двух, с темными волосами и янтарными глазами. Мои родители были странной и красивой парой — его залитый солнцем атлетизм против нее маленькой, экзотичной красоты.
Как и мои родители, Таня была стержнем Габриэля. Совершенно красивая в мягкой и естественной манере, с щечками, которые всегда, казалось, святились здоровым розовым цветом, и темными волосами, на данный момент собранными в пучок. Она подхватила Коннора на руки и подмигнула мне.
— Эй, сестренка, — сказал Бен, обнимая меня. — Я думал, что ты сегодня с Джеффри.
Бен не был поклонником традиции самец-парада.
— Гейб хотел, чтобы я с кем-то встретилась, — сказала я, скользя взглядом по моему старшему брату.
Он проигнорировал укол, пристально смотря на коробку, которая стояла на столе-тумбе перед ним.
— Потенциальный партнер? — спросил Бен, глядя на Габриэля. — Ты не упоминал об этом.
— Он здесь не для тебя, — ответил Габриэль, затем посмотрел на меня. — Ты как раз вовремя к открытию.
— Что мы открываем?
— Старик принес корону из хранилища, — ответил Эли, делая шаг вперед.
— А, — сказала я с улыбкой. — Для инициации Коннора.
Инициация была другой традицией Стаи, возможность прямого наследника официально вступить в САЦ. Завтра Коннор получит корону. Сегодня вечером у меня свидание в слепую.
Принц выиграл этот раунд.
Не говоря ни слова, Габриэль открыл коробку. Корона, утонченная и золотая, с дугами на вершине, светилась как корона звезды, расположенная на подушке из фиолетового бархата.
Магия, сильная и древняя, разлилась по комнате.
Гейб поднял корону, гравюры вдоль обруча ловили блики света и рассеивали их по комнате. В нее была вписана история мира, история происхождения мужчин и женщин, чьи тени объединили миры людей и животных. Мастер был давно забыт, но его или ее искусная работа продолжала жить. Как и магия, которая была туда вписана.
— Я думаю, что Коннор немного маловат для нее, — сказал Кристофер.
— Нет, если он унаследует гигантскую дыню Гейба, — сказал Бен, протягивая руку и немного прихлопывая Гейба по голове.
Только Бену мог сойти с рук этот жест без отдачи. Он был самым веселым из Киинов, тот, кто больше всех улыбался. И теперь, когда Адам ушел, он был ребенком.
— Каждая дыня в моей семье хороша, — сказал Гейб, вручая мне корону и пробегая рукой по своим волосам, чтобы поправить их.
Корона была тяжелее, чем я ожидала, и металл был теплее. Она была украшена поколениями лидеров Стаи, Киинов и других, и пока длилась история, за это время впитывала их магию. Возможно это оправдывало ее вес.
— Вы думаете, что сможете отобрать от него жирафа достаточно надолго, чтобы поместить эту штуку ему на голову? — удивился Кристофер.
Жираф стал любимой игрушкой Коннора. Он купился с ним, спал с ним, играл с ним. А когда его забирали для уборки или на время обеда, молодой принц делал свое недовольство известным всем.
Габриэль посмотрел на него обдумывающим взглядом. Коннор улыбнулся в ответ, весело дрыгая ножками напротив своей матери и держа своего жирафа обслюнявленными, пухлыми детскими пальчиками.
— Сомнительно, — сказал Габриэль. — Но нам стоило целое состояние найти защищенного курьера, чтобы привезти ее из Мемфиса. Он наденет ее с или без жирафа.
Когда Гейб протянул руку, я вручила ему корону обратно, радуясь, что она исчезла из моих рук. У нас не было никакого скипетра, никакой меховой накидки, никаких королевских сокровищ. Но у нас была корона. И пока семья Киин владеет короной, мы владеем Стаей.
Она была не просто символом САЦ; она была сердцем власти Апекса. Она позволяла Апексу связываться с отдельными членами Стаи и созывать их вместе. Это была полная власть — возможность призывать оборотней, которые далеко от их альфы — и та, которая должна была благоразумно использоваться. Было не много тех, кто знал, на что она способна; не многие могли увидеть ее могущество.
Многие члены Стаи, в том числе и нашей большой семьи, остались в Мемфисе. Мы оставили корону и ее обременительную власть под их надежным присмотром. Теперь, когда она была здесь, на нас лежал груз ее сохранности.
— Ты положишь ее в сейф? — спросил Кристофер.
Мы хранили важные вещи в древнем стальном сейфе, который вывезли из дома в Мемфисе, который был снесен.
— Это кажется лучшим для нее местом, — ответил Гейб, возвращая ее на подушку и закрывая коробку. — Хотя внизу пауки. Я не люблю пауков.
Гейб сталкивался с разъяренными оборотнями, раздраженными вампирами, и с еще худшим. Но пауки были его заклятыми врагами. Справедливости ради, пауки в подвале были большими и пугающими.
— Мы знаем, — сказал Бен, хлопая его по спине. — У всех нас свои страхи.
— Достаточно, — отрезал Габриэль. — У нас гости.
Мы все посмотрели на дверь, которую практически полностью переградил мужчина.
Он был сложен как полузащитник. Плечи, широкие как горы, каждая мышца выделяется под кожаной курткой, аккуратная хлопчатобумажная рубашка и джинсы. У него были темные, волнистые волосы и серые глаза под изогнутыми бровями, его губы были пышными. Он относился к типу людей с хорошей внешностью, которую можно охарактеризовать как "крепкий", и, конечно, выглядел так, будто мог постоять за себя.
Он снял кожаные перчатки с рук и засунул их в карманы куртки.
— Патрик Йорк, — представил Гейб.
Габриэль не говорил, с кем у меня сегодня встреча, а я не удосужилась спросить. Но я абсолютно не ожидала такого.
В США были еще три Стаи: Объединенная Атлантическая, Западная и Большая Северо-Западная. В этих Стаях было несколько больших семей, включая нашу и Йорков, во главе семьи которой был Ричард, отец Патрика. Но в то время, как мы управляли Стаей, Йорки были просто ее членами, и не очень активными. Семья жила в штате Висконсин, что территориально относило их к САЦ, но они годами не посещали собрания Стаи.
Если Патрик Йорк был здесь, чтобы встретиться со мной, это меняется. И давление поднималось.
— Патрик, познакомься с семьей, — сказал Габриэль.
Он указывал на нас по очереди.
— Кристофер, Бен, Эли, Дерек, Таня, Коннор. И Фэллон.
Я почувствовала волнение, мой живот нервно сжался.
Патрик улыбнулся мне, его серые глаза запылали.
— Приятно с тобой познакомиться.
— Мне тоже.
— Как доехал? — спросил Бен.
— Хорошо, спасибо. Снег еще не пошел, хотя, думаю, что скоро начнется.
Его взгляд устремился на коробку на столе, и его глаза расширились.
— Это то, что я думаю?
— Все четыре фунта, — ответил Гейб, давая ему получше рассмотреть. — Хочешь подержать?
— О, нет, — сказал Патрик с усмешкой, подняв руки и отступая на шаг. — Определенно нет. Я не хочу даже части ее.
— Кто не хотел бы часть короны? — спросил Бен, похлопывая Гейба по спине. — Все это могущество. Славу.
Он оглядел гостиную, которая видала лучшие дни.
— Волшебство.
— Я уверен, что это прекрасно, но рад поверить вам на слово. Вы готовитесь к инициации Коннора?
— Да. Хочешь к нам присоединиться?
Инициация обычно была семейным делом, но Гейб знал, когда нужно делать мирные предложения.
Патрик покачал головой.
— Спасибо, но я не хочу навязываться. И я в городе всего на ночь. Утром уезжаю.
Он имел в виду, что был в городе, только чтобы встретиться со мной. Что каким-то образом сделало суть потенциального партнера еще более безвкусной.
Габриэль улыбнулся.
— В следующий раз ты должен остаться подольше, чтобы прочувствовать Чикаго. Это великолепный город.
— Выглядит заманчиво, — сказал он. — По крайней мере то, что я видел из машины. Я увижу еще больше по дороге в отель.
Гейб кивнул.
— Так как ты тут только на некоторое время, мы узнаем все из твоих волос.
Гейб посмотрел на остальную часть семьи, которая начала неловко прочищать горло. Бен подмигнул мне, поднял коробку и направился к выходу из комнаты.
Воздух — и магия в нем — стал менее плотным.
— Они... густые, — сказал Патрик.
Я пожала плечами.
— У меня много братьев. Это наихудший сценарий для потенциальных партнеров.
Он посмотрел на меня с любопытством.
— Ты совсем не такая, какой я ожидал.
Я не была уверена, как это воспринимать.
— А чего ты ожидал?
— Светскую львицу, я думаю.
Он осмотрел меня, от волос до одежды.
— Менее серьезную. Более смешливую.
— Я определенно не смешливая. Но могу убить человека сорока-двумя различными способами.
— Сорока-двумя. Это впечатляет. Я уважаю женщин, которые могут сами о себе позаботиться.
Он оглядел комнату.
— У меня машина снаружи. Хочешь прокатиться?
Братская магия — надежда и озабоченность — просочилась из соседней комнаты. Пространство казалось хорошей идеей.
— Больше, чем ты можешь себе представить.
Я направилась к двери.
Глава 3
Я надела свое пальто на выходе, но оно едва спасало от холодного воздуха. Воздух был холодный и тяжелый, непривычно тихий. Я согласилась с Патриком; снегопад приближался.
Гладкий, черный внедорожник стоял на гравийной дорожке перед домом. Мужчина в гладком черном костюме — бритоголовый, с темными глазами и пирсингом — придерживал открытой заднюю дверь.
Патрик указал на водителя.
— Том Уэбб, это Фэллон Киин. Фэллон, Том Уэбб. Он помогает семье в течении многих лет.
Я не знала подробностей бизнеса Йорков, но он был как-то связан с древесиной. Если у Патрика был водитель, я предположила, что дела с бизнесом шли хорошо.
Уэбб улыбнулся, но его глаза все еще оценивали. Я прочла преданность в его взгляде, факт, что он снял с меня мерку и обдумывал, была ли я подходящей женщиной для любимого сына Йорков.
Я скользнула на заднее сидение, Патрик последовал за мной.
— Приятной поездки, — сказала я, когда Том закрыл за нами дверь.
Ухмылка Патрика была застенчивой.
— Спасибо. Мне нужно пространство.
Он жестом указал на свои длинные ноги, которые вытянул. Его плечи практически полностью заполнили его половину заднего сидения.
— Куда едем? — спросил Патрик.
Было темно, и это был Февраль. Было так много всего, что можно увидеть с заднего сидения машины.
— Ну, если ты никогда не был в Чикаго, я обязана показать тебе небо над ним.
Я наклонилась к переднему сидению.
— Езжай налево, и когда выедешь на главную дорогу, поверни направо. В трех милях отсюда будет мемориальная доска. Остановись, когда увидишь ее.
— Понял, — сказал Том.
Поднялось тонированное окно, отделяя передние и задние сидения, мы отъехали от дома и направились по длинной, гравийной дорожке.
Патрик посмотрел на меня с интересом.
— Археологическая экскурсия?
— Не совсем, — ответила я. — Ты увидишь, когда мы туда доберемся.
— Я всегда за приключения, — сказал он с улыбкой. — Расскажи о себе. Помимо того, что ты следующая в очереди на управление Северо-Американской Центральной Стаей.
Его тон был саркастическим, что помогло мне расслабиться. Было много других потенциалов — мужчин, с которыми я пила кофе или ела пиццу — у которых первые вопросы были о Габриэле, правлении, Стае. Они проносились через отбор Габриэля и интересовались мной только потому, что я могла помочь им приблизиться к нему.
Потенциалам нравилось то, что придавало процессу плохую особенность. Но я стала знатоком в отпугивании их, прикидываясь достаточно безумной, чтобы они изменили свое решение. И если они начинали распускать руки, коленка по шарам ставила их на место.
— Мне двадцать семь. Я люблю музыку. Я наслаждаюсь кофе и хорошими бубликами. Я верю в сказки, но не в фей-крестных.
— Этот список звучит хорошо отрепетированным.
— Я встречала достаточно потенциалов.
— И никто не заинтересовал?
— Каждый интересен по своему.
Я пожала плечами.
— Но для отношений нужно больше, чем заинтересованность.
— Искра, — сказал он, глядя в окно. — Им нужна искра.
По его тону я догадалась, что ранее у него появилась эта искра. Так как он был со мной в машине, я предположила, что ему не удалось ее обуздать.
— Это один из вариантов. Что насчет тебя?
Он пожал плечами.
— Я бы сказал, что отношусь к типу людей, которые проводят время на свежем воздухе. Я люблю рыбачить. Путешествовать. Рубить лес.
— Ты дровосек.
Он от души рассмеялся.
— Ага. Думаю, можно и так сказать.
Он согнул впечатляющий бицепс.
— Это держит в форме.
— Я вижу.
— Могу я задать тебе вопрос?
Я кивнула.
— Это... это то, чего ты действительно хочешь? Я имею в виду, все это обстоятельство с потенциалами?
Я посмотрела в окно, наблюдая за сменяющимися фермерскими землями, поскольку Том вел машину в неторопливом темпе.
— Я хочу, чтобы моя семья была в безопасности. И хочу, чтобы Стая была сплоченной. Крепкой. Хочу партнера, которого одобрит семья и все удачно сложится.
В четырехсотый раз я жалела, что Джефф был другим видом животного. Но он мог изменить себя не больше, чем я себя, войти в другую семью, или сделать на одного Киина меньше.
Сейчас речь не о Джеффе, напомнила я себе, и заставила себя сосредоточиться на Патрике. Я взяла на себя обязательство довести это до конца, поэтому он заслуживает моего полного внимания.
Я посмотрела на Патрика.
— Что насчет тебя? Ты хочешь эти потенциальные обстоятельства?
— Я хочу связи. Я хочу, чтобы моя семья была счастлива.
Он задергал золотой перстень на правой руке, на котором был выгравирован замысловатый герб.
— Мой отец стареет. Ему не очень хорошо.
— Мне жаль это слышать.
Оборотни, как правило, были здоровой группой; превращение в форму животных излечивало большинство вещей, которые причиняли боль нашим человеческим формам. Но животные тоже болели, и для этого не было простого лечения.
— Я полагаю, это добавляет давления для поисков кого-то.
Патрик невесело рассмеялся.
— Это один из вариантов. Если я еще раз услышу слово "наследие", то, наверное, ударю кого-нибудь.
— Я это сделала.
Он посмотрел на меня с развлечением.
— Серьезно?
— Ага.
Я положила ногу на ногу, потряхивая верхней. Это была привычка, обычно вызываемая слишком большим количеством кофеина. Сегодня, я могла винить старомодные нервы.
— Робин Свифт послал друга своей семьи.
Робин был Апексом Западной Стаи.
— Приглашал меня на ужин в самый дорогой ресторан Чикаго — или так он сказал мне. Шесть или семь раз. И пока мы были там, читал мне лекции об уважении наследия.
— И ты ударила его в ресторане?
Я усмехнулась.
— Нет, я ударила его, когда он сказал мне, что моя единственная задача это вынашивать его детей, а затем засунул руку мне под рубашку.
Патрик ухмыльнулся.
— Хорошо вдарила?
— Сломала нос.
— Хорошая девочка.
Мы замедлились, и я подняла голову, чтобы увидеть знакомую металлическую мемориальную доску на обочине дороги. Том повернул машину на обочину, которая остановилась у забора.
— Что теперь? — спросил Патрик.
— Это все еще сюрприз, — ответила я, выбираясь из машины, когда Том открыл дверь.
Патрик прошептал инструкции Тому, затем последовал за мной через открытые ворота. Мы хрустели по снегу через небольшое поле, где на страже стоял покрытый виноградной лозой дымоход, единственная оставшаяся часть здания.
С руками в карманах, Патрик уставился на дымоход.
— Что здесь было?
— Иезуитская организация[3], потом церковь. Во всяком случае, давным-давно.
Он пробежал пальцами по грубому камню, что-то, что я делала дюжину раз.
— Как ты нашла ее?
— Полнолуние, — призналась я с улыбкой. — Я не могла уснуть, так что бегала до тех пор, пока не могла больше бежать. И попала сюда.
— Здесь много истории, — сказал Патрик, оглядываясь вокруг. — Много силы.
Я кивнула.
— Иногда я задаюсь вопросом, я ее нашла, или она меня. Но это на самом деле не то, что я хотела тебе показать. Сюда.
Он шел в ногу позади меня, и мы шли в молчании до небольшого холма на другом конце поля. К тому времени, когда мы достигли вершины, я, наконец, согрелась.
— Вот почему мы здесь, — сказала я, когда он встал рядом со мной, и я услышала резкий вдох.
Чикаго лежал перед нами, словно одеяло света, здания, возвышающиеся над горизонтом, как пульсация сердца чертили диаграмму на небе.
Мемфис всегда будет домом для меня, но я, конечно, понимала притягательность Города Ветров. Архитектура, еда, политика. Это было важной частью развития Америки, даже если по-прежнему носило шрамы.
— Здесь впечатляющий вид.
— Ага, мне нравится. И мне нравится Чикаго. Он не дом — пока нет — но мне нравится.
— Куча энергии, — сказал Патрик.
— Да, — согласилась я. — Так и есть. Ты из Висконсина?
Он кивнул.
— Семья из Уосау, в центре штата. Большинство из них до сих пор живут там. У меня домик на озере к северу от Шебогайна. Там тихо, особенно зимой. Никаких туристов. Говоря о туристах, завтра много народа приедет для инициации?
Резкая смена темы разговора заставила меня оглянуться на него, задаваясь вопросом о его мотиве. Но если он пытался нарыть подробную информацию о Конноре или событии, язык его тела его не выдал. Его пристальный взгляд по-прежнему был на горизонте.
Тем не менее, я тщательно подбирала слова.
— В основном близкие друзья и семья.
— Церемония будет в церкви?
— Св. Бриджета.
Местоположение не было секретом, особенно после того, как Габриэль пригласил его.
— Это в Украинской Деревне.
Мы не выбирали место из-за религиозных убеждений, а потому, что она была в центре нашего любимого района, и точкой сбора собраний Стаи. У нас была связь с этим местом.
Он кивнул, но я видела, что ответ не удовлетворил его.
— Тебя беспокоит то, что он получит корону? Вместо тебя, я имею в виду?
Я подумала, что это то, что действительно было у него на уме.
— Нет, — ответил он. — А должно?
Он снова поднял руки.
— Только без обид. Я просто думаю, если бы это был я, я бы разозлился. Что мою судьбу предопределяют. Ты не должна реагировать на это. И я не хотел тебя расстраивать. Мне на самом деле любопытно.
Какое-то время я молчала, и когда оглянулась на него, обнаружила его хмурящимся на горизонт.
— Я нахожусь в совершенно иной ситуации, — сказал он. — Моя жизнь, как твоя, была основана вокруг семьи, но динамика другая. Ты часть семьи Апекса. Для остальных из нас, это нечто важное. Ты важная персона. Так что мне просто интересно, чувствует ли кто-то еще в момент вручения короны нечто важное.
Это было важным делом. Но не таким, каким он думал.
Было большим делом, что Таня и Габриэль, после нескольких лет и более скорби, чего бы я не пожелала никому, забеременили. Нечто важное, что Коннор благополучно родился после сложной беременности. Большое дело, что у меня был здоровый и счастливый племянник.
— Семья это семья, — просто сказала я. — И Стая это Стая.
Час спустя, внедорожник снова подъехал к дому.
Патрик посмотрел на меня.
— Я получил удовольствие от встречи с тобой, Фэллон. Я остановился в отеле Меридиан. У них фантастический бар, и я бы хотел пригласить тебя выпить.
— Я не думаю, что согласна на это сегодня вечером, с завтрашней инициацией. Но спасибо за предложение.
— Ты уверена, что я не могу изменить твое решение?
Не дожидаясь ответа, Патрик приблизился, прижимая свои губы к моим, приводя его лучший аргумент. Его губы были мягкими, и он поднял руку к моему лицу, бесспорно сильную. Он приподнял мой подбородок, затем углубил поцелуй.
Магия, комфортная животному, пульсировала по всему моему телу, образовывая мурашки на моих руках. Моя магия воодушевилась, возросла, чтобы встретить это, и наполнила машину энергией, когда Патрик углубил поцелуй.
Наша магия была явно совместима. Но дальше этого дело не пошло. Не было никакого ангельского хора. Никакой внезапной музыки. Никакого покалывания или подергивания немагического вида.
Та часть меня, которая хотела продолжать тусоваться с Джеффом, была в восторге. Еще одно свидание с потенциалом не прокатило.
Но часть, которая была обязана семье и Стае, чувствовала себя виноватой. Я недостаточно старалась? Подрывая любые шансы этих парней покорить меня?
Патрик отстранился и посмотрел на меня.
— Я чувствую, что твое сердце не лежит к этому.
У меня не было слов, чтобы ответить, но он был абсолютно прав. Мое сердце было в другом месте, большей частью думая о тигре, который, должно быть, мерил шагами свою квартиру.
— Мне жаль, — сказала я.
Он улыбнулся. Это была такая восхитительная улыбка. Но она абсолютно ничего не значила для меня.
— Никаких обид, — сказал он. — Сердце хочет того, чего хочет сердце.
Я скользнула к двери, и когда Том открыл ее, выбралась наружу.
— Я надеюсь, ты найдешь его, — сказал Патрик.
— Мы оба, ты и я, — пробормотала я.
В доме было тихо и темно. После первых нескольких потенциалов, вся семья ждала в гостиной, когда я приду и обо всем доложу. После десятерых они перестали дожидаться.
Мы уже далеко ушли за десятерых.
Я сняла сапоги и повесила пальто, затем направилась наверх в мою спальню на втором этаже. Мир мог быть в беспорядке, но моя спальня не была. Она была простой, чистой и устроенной — моя передышка от жизни Стаи. Как и моя одежда, комната была оформлена в оттенках черного, белого и серого. Белая кровать с балдахином была центральным элементом, рядом с комодом я нарисовала черно-белый шевронный рисунок[4].
Я вытащила верхний ящик комода и просмотрела содержимое. Футболки и пижамы на зимний период, откровенные ночные рубашки для жарких ночей или особых случаев. К сожалению, на них до сих пор висели бирки.
— Когда-нибудь, — пробормотала я, отодвигая их в сторону и вытаскивая болотно-серую футболку, впитавшийся аромат одеколона Джеффа заполнил комнату. Футболка была одной из его, с зеленовато-желтым логотипом "Квест Джейкоба" спереди. Он одолжил ее мне, после того, как я попала под ливень, и забыла вернуть ее.
Или решила не делать этого.
Я потянула ее над головой, делая паузу, пока находилась в коконе хлопка и Джеффа, наслаждаясь его ароматом, задаваясь вопросом, на что бы это было похоже, если бы он был там со мной.
Раньше я представляла эту сцену тысячу раз: с выключенным светом, лежа на прохладных простынях, его тело около моего, руки готовы сжать меня в объятиях.
Но это была только фантазия. Сегодня, снова, кровать была пуста — Джеффа заменил, как всегда, холодный вес традиции.
Мне снилось, что я оседлала крышу фермерского дома, по ноге с каждой стороны, с молотком в руке. Черепица, посеревшая от возраста, падала с крыши как чешуя, плывя к земле как перья. Я использовала молоток, чтобы прибить ее обратно, но старания были бесполезны. Она поднималась и уносилась прочь, оставляя кости дома голыми под ней.
— Фэллон!
Мои глаза раскрылись. Я не была на крыше. Я была в своей собственной комнате, распластавшись на животе, рука и нога свисали с края кровати. Молотка не было, но кто-то яростно колотил в дверь спальни.
— Подождите, — сказала я, стряхивая простыню и садясь, зажмурив глаза, пока голова не прекратила кружиться. Я спала как убитая, и моя голова пульсировала так, словно я была с похмелья.
— Иду, — сказала я, когда удары продолжились, и наткнулась на дверь.
Я дернула ее, открывая, и обнаружила Габриэля в дверном проеме, с измученным выражением лица. Под его глазами залегли тени.
— Сейчас, похоже, шесть утра, — сказала я, щурясь от солнца.
Мы спали не много, хотя, как правило, в эти часы раннего дневного света мы отдыхали.
— Что ты хочешь?
— Твою задницу внизу. Корона пропала.
Я надела достаточно одежды, чтобы превратить футболку в домашнюю одежду, и направилась вниз в спортивных штанах и босиком.
Адреналин стучал, заставляя мою кровь бежать и мозг просыпаться. Но я была все еще спросонья, и ощущения, смешивающиеся вместе, заставляли меня чувствовать себя как первокурсник колледжа после ночной гулянки.
Кристофер, Дерек и Бен были уже в гостиной, вновь вокруг открытой коробки.
— Где Эли? — спросила я, когда присоединилась к кругу.
— На кухне, — ответил Бен.
Я заглянула в коробку. Она была пуста. Даже фиолетовая подушка исчезла.
Страх боролся с утомлением и раздражением.
— Я думала, что мы положили корону в сейф, — сказала я.
— Положили. Коробка была там, — ответил Габриэль. — Пустая.
— По крайне мере, там не было пауков, — не задумываясь сказал Бен.
Взгляд искоса Габриэля, на самом деле, казалось остудил воздух в комнате.
— Сейф был открыт. Кому-то удалось взломать замок.
— Кто обнаружил пропажу? И какого черта кто-то был в подвале в гребанных шесть часов утра?
Я не была жаворонком. И была чертовски ворчливой, пока не выпью кофе.
— Никто ничего не обнаруживал.
Я взглянула на дверь. Там стоял Джефф, с растрепанными волосами, в кожаной куртке поверх футболки и в джинсах. Он выглядел сонным, и магия, разлившаяся по комнате, была как орда разъяренных насекомых. Он подошел к нам, но не удостоил меня даже взглядом.
Я предположила, что он был злым, потому что я бросила его прошлой ночью. Но я сделала то, что должна была, и объяснила ему это. Он знал, на что идет. У меня не было времени на истерику, особенно прямо сейчас. У нас была кризисная ситуация.
Бен взглянул между нами, вперил в меня свой пристальный взгляд, с очевидным вопросом в глазах. Но я тряхнула головой. Пропала корона. Наше внимание было сосредоточено на Стае.
Всегда на Стае.
— Сработала сигнализация сейфа. Система прислала мне сообщение, — сказал Джефф.
Бен нахмурился.
— Почему сигнал пришел тебе?
— Потому что я сделал его ответственным за систему безопасности, — ответил Габриэль.
— Я не получал сообщений о взломе дверей или окон, — сказал Джефф, глядя на него. — Я так понимаю, сигнализация не была включена?
— Мы здесь, как у черта на куличиках, — пробормотал Габриэль. — С каких пор мы должны жить в охранном состоянии?
— С тех пор, как ты стал Апексом Стаи и перевез сюда корону, — возразил Джефф. — Это важно.
Магия Гейба заострилась.
— Я прекрасно осознаю важность проклятой короны. Мне не нужно напоминание.
Благоразумно, Джефф удержался от ответа.
В комнату вошел Эли, с двумя дымящимися чашками кофе в руке. Я надеялась, что одна из них была для меня, и поблагодарила звезды, когда он передал ее.
Первый глоток был горячим, насыщенным, опьяняющим. Я поблагодарила его кивком. Мы с Эли были близки по возрасту, и провели времени больше, чем, наверное, кто-либо еще в семье. Он знал о моей одержимости кофе, и способствовал этому. Что заставило меня любить его еще больше.
— Когда поступил сигнал? — спросил Бен.
Джефф проверил свой телефон.
— Сорок две минуты назад.
Кристофер потер лицо.
— В пять-тридцать гребанного утра? Кто так просыпается, чтобы украсть корону в пять-тридцать гребанного утра?
Бен издал саркастический звук.
— Кто-то, кто хочет корону и не хочет быть пойманным.
— Список подозреваемых? — спросил Эли.
— Каждый от Луизианы до Миннесоты, кто хочет эту проклятую штуку? — предложил Кристофер.
— Только один из этих людей был здесь вчера.
Все оглянулись на Джеффа, который уставился на меня. Злой. Преданный. Я думаю, он, все-таки принял это на свой счет.
Мой живот скрутился от обиды в его глазах.
Я отвела глаза в сторону и посмотрела на Габриэля.
— Он имеет в виду Патрика.
Это то, зачем Патрик приходил сюда? Не встретиться со мной, а подобраться ближе к короне? Он не был первым потенциальным партнером с таким планом.
— Он был здесь, чтобы встретиться с Фэллон, — предложил Бен, подходя ближе ко мне, как будто это могло защитить меня от боли.
Джефф посмотрел на Габриэля.
— Он был здесь, потому что хочет подобраться ближе к короне. И есть два способа сделать это.
Получить корону — или получить девушку?
Габриэль повернулся к нему и скрестил руки, от его тела начала исходить злая магия.
— Это то, что не выходит у тебя из головы, щенок?
Магия росла между ними, яростная и раздраженная, кружа по комнате как дервиш[5]. Оба сердитые, оба обеспокоенные. Ни один из них не собирался признавать это вслух.
Последнее, что нам было нужно, это конфликт внутри Стаи. У нас было кое-что поважнее, о чем беспокоиться.
Эли встал между ними, опережая меня.
— Давайте сделаем вдох. Йорки хорошие люди, достойные люди. Патрик вчера даже не захотел посмотреть на корону. Он казался вполне искренним.
— Таким образом он знает как надо себя вести, — сказал Кристофер.
Он посмотрел на меня.
— Ты была с ним. Что ты думаешь?
Все глаза обернулись ко мне, включая пару голубых, которые не выглядели особо довольными этим.
— Я не знаю.
Я заправила волосы за уши и поймала взгляд Джеффа на футболке, про которую забыла, что одела ее.
Я почувствовала прилив его магии — собственнический и довольный. Он не стал комментировать; но ему и не нужно было. Я спала в его футболке. Это не достаточно говорило?
Но на это не было времени, поэтому я отмахнулась от этого.
— Он казался менее заинтересованным в короне, чем моими чувствами по этому поводу, — сказала я. — Но кто знает?
Джефф вытащил планшет из кармана, начал печатать на экране. У него в руке всегда был гаджет, и этот маленький и гладкий прямоугольник был его новым детищем.
— Я собираюсь проверить камеру.
— Там есть камера? — спросил Эли.
— Это часть моей программы безопасности, — ответил Джефф, глядя в планшет.
Мы стояли молча, пока он играл с интерфейсом камеры.
— Вот, — спустя мгновение сказал Джефф, и мы его окружили.
Изображение на планшете было искажено линзой "рыбий глаз"[6], которая была установлена над дверью, но было невозможно спутать человека на экране: Патрик Йорк подошел к входной двери и проскользнул внутрь. Двенадцать минут спустя он вышел.
Меня замутило. Затошнило от предательства, оскорбила уловка. Я вытерла рукой губы, как будто могла стереть его поцелуй. Он поцеловал меня, а затем пробрался в наш дом и украл самый ценный предмет Стаи.
Но все это произошло так быстро. Я ухватилась за то, что осталось от моей гордости, держа крепко.
— Конечно, он не мог добраться до сейфа, открыть его, и выйти за двенадцать минут?
— Мог, если он обучен, — сказал Кристофер, пожав плечами, когда мы посмотрели на него. — Что? Я знаю, как работает замок.
Бен наклонил голову.
— Мы не можем действительно сказать, взял ли он что-нибудь с собой.
— А что еще он мог взять? — спросила я. — У него не было причин возвращаться в дом. Никаких причин, кроме короны.
Не дожидаясь ответа, я подошла к окну и подняла раму. Ветер был холодным, но облегчение, как и горячие слезы смущения, скользнули вниз по моим щекам.
Я вытерла их, так незаметно, как могла. Не дай Бог, кто-нибудь из них увидит, что я плачу.
— Я могу позвонить Катчеру, — предложил Джефф. — Или Мерит. Или в Чикагский Департамент Полиции. Но полагаю, что вы хотите держать это в кругу дома.
Мерит была внучкой Чака Мерита, вампиром Чикагского Дома Кадоган. Так же, как ее дедушка, она потратила уйму времени на решение сверхъестественных проблем.
— В кругу дома, — сказал Гейб. — Нам не нужно привлекать внимание.
Его тон понизился, углубился, и был грубым от беспокойства.
— Есть возможность, что он знает, как использовать корону?
Молча, Эли взглянул на Джеффа.
— Джефф знает, — сказал Габриэль. — Я сказал ему.
— Я сохраню секрет, — сказал Джефф.
— В таком случае, — сказал Эли, — Я не знаю, как он будет ее использовать. Информацию будет трудно найти, и Йорки были не в теме очень долгое время. Я сомневаюсь, что они даже дружат с кем-то, кто знает. Он упоминал при тебе что-нибудь, Фэллон?
Когда я была уверена, что мое лицо было сухим, я повернулась, посмотрела на братьев.
— Нет. Ни слова.
— Это катастрофа, — сказал Бен.
Я знала, что он имел в виду кражу, но все еще чувствовала себя ответственной. Все эти неприятности, драмы, из-за традиции. Опасность для Стаи, злость Джеффа, беспокойство моих братьев. Наша роль в Стае под угрозой. Все это из-за традиции, которая поместила вора прямо нам под нос. И потому что мужчина, которому мы доверяли из-за этой традиции, предал нас.
Унижение начало уступать гневу. И был только один разумный способ справиться с гневом.
— Я пойду, — сказала я, двигаясь обратно к группе. — Я найду его, надеру ему задницу, и верну корону.
— Я пойду с тобой, — сказал Бен, но Гейб покачал головой.
— Народ заинтересуется, почему мы отправляем половину семьи в крестовый поход за несколько часов до инициации.
— Я пойду с ней.
Мы все посмотрели на Джеффа.
— Они ничего не заподозрят, если мы пойдем вместе.
Потому что мы всегда были вместе. И это говорило о многом.
Габриэль посмотрел между нами, обдумывая.
— Сделайте это. Тем временем я позвоню Ричарду.
— Это разумно? — спросил Эли. — Если он с этим связан...
— Патрик сказал, что его отец болен. Я не знаю, планирует ли он захватить Стаю.
— Или это может быть его последняя попытка стать Апексом, — сказал Бен.
— Я позвоню ему, — сказал Гейб. — Если он в этом участвует, сейчас нет смысла это отрицать. Если у него корона, потому что он хочет Стаю, я сомневаюсь, что он сможет ее удержать.
— Патрик остановился в отеле Меридиан, — сказала я. — Это первое место для проверки.
Гейб проверил дедушкины часы, которые тикали в углу комнаты.
— Инициация в шесть часов. Найдите корону, верните ее домой. Или мы передадим Стаю кому-нибудь другому.
Глава 4
Я оделась и встретила Джеффа внизу, где он ждал около парадной двери.
— Я поведу, — сообщила я, и он не стал спорить.
Моя машина была маленькой — купе, который можно было легко припарковать в Чикаго, но имел достаточно лошадиных сил, чтобы быстро бегать. Или сбить потенциала с предательским планом. Не то, чтобы у меня на уме было насилие.
Пока мы ехали в машине в течении десяти минут, Джефф никак не реагировал и ничего не сказал. А затем он удивил меня.
— Прости, — сказал он. — Я был ослом. Ты не заслужила этого. Не тогда, когда ты пытаешься делать правильные вещи для семьи. Это просто… ты не знаешь, каково это для меня.
Я выпучила глаза. Я точно знала, на что это было похоже — потому что была одной их тех, кто жил под тяжестью этого.
— Я точно знаю, каково это для тебя. Ты не знаешь, каково это для меня.
— Тогда расскажи мне. Не отдаляйся.
— Я не отдаляюсь.
— Ты отдаляешься. Ты прячешься за свою семью.
— Я этого не делаю.
— Делаешь. — Его голос смягчился. — Делаешь, Фэл.
Я вздохнула, внезапно почувствовав себя уставшей.
— Мы взрослые, а не дети. Иногда взрослые не получают того, чего хотят. Даже если это причиняет боль, — добавила я после паузы.
Его голос был тихим. Полным надежд.
— И чего же ты хочешь?
Я знала, что он хотел от меня услышать. В чем он нуждался. Но я не могла. Потому что, если бы я призналась ему, себе, что хотела его, что заботилась о нем и нуждалась в нем, тогда мне пришлось бы признать, что все остальное было ложью. Что каждое свидание с потенциалом было фарсом, что я действительно не пыталась найти выгодного партнера на благо Стаи.
Так что я ничего не сказала.
Джефф издал низкое рычание и провел рукой по волосам.
— Клянусь Богом, Фэллон. Иногда…
— Иногда что?
Он вздохнул.
— Иногда жизнь не справедлива.
Он немного помолчал, затем посмотрел на меня и улыбнулся.
— У меня будут неприятности, если я спрошу, как прошло свидание?
— Очень большие неприятности, — ответила я, но не смогла удержаться от улыбки.
И когда я это сделала, мир, казалось, исправился.
— Оно было скучным, до тех пор, знаешь, пока он не вломился в мой дом и не украл право первородства моей семьи.
— Таким образом, ты, вероятно, не будешь с ним снова встречаться. Что означает, что у меня есть шанс.
Отель был расположен в Голд-Косте, в элитном районе к северу от шумного Лупа. Здание отеля соответствовало местным, покрытым плющом таунхаусам, но вестибюль был современным и элегантным, отделанным в оттенках белого и кремового. Дежурные за стойкой регистрации, оба мужчины, с зализанными назад волосами, были одеты в рубашки на пуговицах с закатанными рукавами, подтяжки и галстуки-бабочки. Это было либо очень модно, либо очень пафосно; я точно не была уверена, как именно.
Мы подошли к стойке. Дежурный — Кэш, согласно его бейджику — улыбнулся нам.
— Добро пожаловать в отель Меридиан. Вы регистрируетесь?
— Вообще-то мы ищем постояльца. Патрика Йорка.
— Ах, да.
Он глянул на экран, набрал несколько букв на выдвижной клавиатуре.
— Боюсь, мистер Йорк уже выписался. Всего несколько минут назад.
Я подавила проклятие.
Кэш поднял глаза, извиняясь.
— Чем еще я могу вам помочь?
Мы с Джеффом посмотрели друг на друга, и я предпочла прямоту.
— Мы полагаем, что мистер Йорк непреднамеренно взял